Начало и конец - [6]

Пройдя по тусклым серым коридорам, наконец, они зашли в одну из комнат, напоминавшую допросную. Обычные стол и два стула, ничего больше. Джереми сразу же обратил внимание на две камеры, висевшие на противоположных стенах. Что ж, существовала возможность, что его допрос будут слушать. Быть может, это предотвратит переход на физические пытки. Джереми удивился такой мысли, но с другой стороны, он ведь знал, какими методами на самом деле пользуются люди из его сферы, несмотря на кипы международных законов и внешний лоск цивилизованного общества в целом. Кто мешает применить всё то же самое к своему, подозреваемому в предательстве? Да и Говарда Джереми на самом деле не знал, быть может, его и не звали на самом деле Говардом. Как не имел понятия и о том, чем именно занимается эта «штабная крыса». Что, если в его юрисдикции именно допросы с особым пристрастием?

Но дверь допросной вновь открылась, и в комнату вошёл собственной персоной Гордон, начальник их подразделения. Фамилию его никто не знал, да и имя, в этом случае Джереми был на все сто процентов уверен, что ненастоящее. Сколько ему лет сотрудники могли лишь гадать, но выглядел Гордон внешне в районе шестого десятка прожитых лет. Одетый в простую рубашку с коротким рукавом и серые брюки, в очках с круглой оправой, он больше походил на дедушку, направляющегося в гости к внукам, чем на начальника подразделения по шпионажу.

Гордон коротко поприветствовал Джереми, после чего попросил Говарда Стока оставить их наедине. Когда дверь за Стоком закрылась, начался завуалированный допрос.

– Итак, Джереми, как ты понимаешь, наш разговор необходим. Разумеется, у меня есть данные по тому, что ты сказал в первый день, как тебя вернули, но всё же протокол есть протокол.

Гордон говорил так, словно оправдывался в необходимости допроса, даже его глаза были будто полны сочувствия. Но Джереми уже не так просто обмануть. Он прекрасно понимает, что всё это игра. Игра, в которой он лишь маленькая подопытная мышка, которая чуть если не так пикнет, сразу же отправится на электрический стул.

– Дело столь резонансное, что выходит за пределы нашего подразделения. Далеко за. И все хотят знать, что же произошло в Гданьске двадцать первого июня. Мы потеряли целую сеть после того, как тебя раскрыли. Годы работы насмарку. Я уж молчу про журналистов, которые теперь всячески копают под нас, суют нос туда, куда не следует. И мы ничего не можем сделать, так как должны отсиживаться тихо, пока не уляжется вся эта шумиха! Так Джереми, что произошло в тот день, двадцать первого июня?

Говарду Джереми начал бы рассказывать какую-нибудь ерунду, насмехаться и потешаться. Но с Гордоном не просто нельзя было шутить – невозможно. Ты видишь перед глазами доброго дедушку, но всё внутри тебя чует, что ты имеешь дело с самым настоящим волком в овечьей шкуре. Любое твоё действие, любой жест, слово, взгляд – он всё это видит, всё анализирует. Будто сканирует тебя вдоль и поперёк. И даже насквозь.

– Ровно в полдень мой информатор должен был передать мне пакет документов. На Центральной площади, по другую сторону от ратуши Главного города, под левой аркой зелёных ворот. Я был там уже за двадцать минут до обозначенного времени. Выпил кофе в одном из кафе на площади, прогулялся, делая вид, что фотографирую ратушу, потом набережную реки Мотлава. Я не увидел ни одного человека, который вёл бы себя странно. Казалось, всё чисто и спокойно. Без двух минут я стоял на оговоренном месте, делал вид, что изучаю в телефоне карту и отзывы, думаю, куда направиться дальше. В двенадцать я увидел информатора, – Джереми изо всех сил старался рассказывать спокойным безучастным тоном, даже вспоминая тот момент, как она шла к нему, выделяясь из всей толпы красотой и изяществом, словно ангел среди людей. Он использовал всё своё умение, чтобы скрыть свои эмоции как можно глубже. – Информатор направлялся ко мне, как и договаривались, в полном одиночестве. Казалось, что совсем немного и миссия будет выполнена: он подойдёт ко мне, мы сделаем вид, что крепко обнимаемся. За это время я должен буду достать из-за пояса пакет документов, после чего мы пройдём через ворота и разойдёмся: я по набережной, информатор – по мосту.

Гордон молча слушал. Не задавал вопросов, не уточнял деталей. Джереми понимал, что он и так всё знает. Как была обговорена встреча, как происходила, притом до самых мелких подробностей, и, разумеется, чем закончилась. Знал ли он о том определившим дальнейшие события выборе, что сделал Джереми?

– Всё шло по плану. Информатор приближался ко мне, как вдруг из толпы вынырнули трое. Они действовали слаженно. Один из них крикнул, чтобы информатор остановился. В этот момент мне поступил звонок от координатора. Я схватил телефон, продолжая краем глаза наблюдать за ситуацией. Координатор сообщил мне, что нас раскрыли, и что я должен немедленно уходить. В этот момент информатор сделал глупость – попытался скрыться, побежав по улице Поньчошников, уходящей от арки вправо вдоль набережной. Преследователи выдернули скрытые под рубашками пистолеты и открыли огонь. Пытаясь смешаться с толпой испугавшихся туристов, я попытался уйти по направлению к мосту, но две пули остановили и меня… Дальше был арест и череда допросов, пока меня не обменяли.