Начало - [5]

Гоблин отрицательно покачал головой.

— Разве что стрелять навесом, но тут уж как повезет.

— И сколько стоит это чудо? — Эль зачарованно вертел в руке драгоценную стрелу.

— Четыре десятка золотых за пяток.

Теперь настала очередь свистеть мне. Ничего себе! Почти десять золотых за стрелу! Действительно, драгоценные! Да за такие деньги можно безбедно жить дней десять, да еще и покупать себе почти каждый день по бокалу настоящего вина серафимов[8]!

Я видел, как загорелись глаза Эля при виде этих стрел, и лишь вздохнул. В отличие от побратима я никогда не любил стрелкового оружия, предпочитая ему верную сталь.

— Ваша лавка действительно лучшая, — Эль неохотно вернул стрелу хозяину, а я спросил:

— Есть еще что-нибудь интересное?

— Это смотря что ты имеешь ввиду под словом «интересное», Эрик, — хитро прищурился гоблин.

Я улыбнулся, чувствуя в душе теплую грусть — Скривус обожал расхваливать свой товар и мог болтать о нем бесконечно. Пожалуй, это был тот случай, когда профессия оказалась призванием.

Выйдя из-за стойки, торговец неторопливо приблизился к одному из центральных стеллажей и извлек откуда-то из его недр небольшой пузырек причудливой формы, свободно помещавшийся в его старой высохшей ладони.

— Зелье невидимости! Две порции, каждая рассчитана на взрослого мужчину. Выпейте и целых шесть минут будете невидимы для обычного зрения.

— Сколько? — хором спросили мы с побратимом.

— Шестьдесят золотых.

Я присвистнул. Таких денег мне было не заработать и за целый год. А что надо делать, если ты не можешь честно приобрести понравившуюся тебе вещь? Правильно, ее следует украсть. Хотя тем холодным зимним вечером, когда старый гоблин сжалился над нами и пустил в свою лавку погреться и даже заплатил пару медяков за то, что мы подмели пол (хотя, по чести сказать, особо чище после нашей уборки не стало — мы просто не могли удержать веники в застывших пальцах), я дал себе слово, что не буду здесь воровать.

И тем ни менее я не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что собирался обчистить возможно единственное во всем Лагарике живое существо, которое относилось к нам с Элем по-человечески, потому что я собирался сделать ему куда более ценный подарок, чем это зелье — его жизнь.

Переглянувшись с Элем, я подал побратиму незаметный знак отвлечь Скривуса и, когда гоблин отвернулся, поспешно схватил с полки пузырек с зельем невидимости.

Взяв торговца за локоть, Эль ненавязчиво увлек его к соседнему стеллажу, одновременно заговаривая гоблину зубы:

— Скажите, мастер Скривус, а что это за…

У меня в запасе оставалось еще несколько драгоценных секунд, в течение которых еще несколько пузырьков перекочевало с полки в мой карман. К сожалению, зелье невидимости оказалось только одно, зато рядом с ним стояло три одинаковых пузырька с завораживающе клубившейся внутри фиолетово-черной магической тьмой, которые немедленно и стали моей добычей. Следом в мой карман отправилась парочка пузырьков, состоявших из двух частей, разделенных перегородкой. В нижней, большей, бултыхалась вязкая красно-оранжевая жидкость, а в верхней был аккуратно сложен фитиль.

Мастер Скривус обернулся.

— Ну, все, нам пора! — с наигранной жизнерадостностью изрек я, засовывая руки в карманы куртки и ощупывая свою добычу.

Я чувствовал себя последней свиньей. Украденные пузырьки будто огнем жгли кожу, а сердце разрывалось от глухой тоски.

Эль попрощался со старым гоблином, и мы двинулись к выходу. На самом пороге я остановился и, проглотив вставший в горле комок, с деланной небрежностью спросил:

— Кстати, мастер, Скривус, вы не знаете, почему вами вдруг так заинтересовался Орикс?.. Он просил нас кое-что о вас разузнать, но мы с Элем решили, что нас это слишком затруднит…

Гоблин ахнул и отшатнулся назад, врезавшись спиною в стеллаж. Его глаза расширились от страха, а жабий рот мелко-мелко задрожал — он все понял.

А я толкнул дверь и вышел на улицу, где меня уже ждал Эль. Стоило мне только переступить порог лавки, как побратим тут же накинулся на меня с упреками:

— Скажи, Эрик, зачем ты это сделал? Зачем ты стащил зелья? Мы же поклялись не воровать у Скривуса!

Я демонстративно пожал плечами, сворачивая в ближайший переулок.

— Ничего не смог с собой поделать. К тому же, мне кажется, мы сделали ему куда более ценный подарок. Между прочим, рискуя шкурами! Ты же знаешь, что Орикс сделает с нами, когда узнает, что мы предупредили Скривуса. А эти зелья могут спасти нам жизнь.

— Все равно, это было нечестно… — продолжал бубнить в пол голоса мой побратим.

Я фыркнул и искоса глянул на его огорченное лицо.

— Эль, а мы делаем хоть что-нибудь честное? — липкие пальцы тоски постепенно разжимали хватку вокруг моего сердца, и я перевел дыхание. Конечно, Орикс узнает то, что ему нужно и без нас, но, по крайней мере, теперь у Скривуса будет фора.

— Одно дело воровать у тех, кто этого заслуживает, а другое — у того, кто нам доверят!

— Эль, меня иногда просто поражает твоя двоякая мораль!

Я замолчал, чувствуя, что начинаю злиться, а Эль еще больше нахмурился. Иногда на моего побратима будто что-то находило, и он начинал нести чушь про честь. В такие моменты у меня создавалось ощущение, что где-то в глубине его души просыпается совесть. Правда, к счастью, ненадолго.