Начало - [10]

Четвертая стена представляла собой каменную кладку, в которой был сделан камин. На каминной полке на специальной подставке тускло сверкал в угасавшем свете дня меч с богато украшенной драгоценными камнями рукоятью. Стоит прихватить его, когда будем уходить.

Искусная каменная лепнина, украшавшая обитель пламени, изображала какие-то фигурки и сценки на религиозную тему — что-то из битвы Всемогущего с черными творениями Окса. Взгляд то и дело натыкался на развешанные повсюду картины в дорогих, золоченых рамах на аналогичную тематику, на полу лежал шикарный, невероятно дорогой ковер из меха зила. А над самым камином висел большой портер хозяина дома в полный рост.

Это лощеное самодовольное лицо отлично знал каждый житель Лагарика от мала до велика.

— Пойдем отсюда, — шепнул мне на ухо Эль и настойчиво потянул меня за рукав куртки. — Я не хочу иметь никаких дел с архижрецом!

Архижрец Вартак являлся главой религиозной общины Лагарика, через его цепкие пальцы проходили доходы от всех храмов Всемогущего, значительно при этом оседая в его бездонных карманах.

Встреча архижреца с сыном эльфийского князя была тем удивительней, что Вартак являлся ярым противником Договора. Он считал этот документ кощунственной данью унизительному поражению людей во Второй Великой войне, и только страх перед королем мешал ему открыто подбивать свою паству на бунт — когда в твоих руках власть над душами народа, очень просто убедить его в том, что Всемогущий не любит не-людей[14].

Зато теперь понятно, почему Орикс заинтересовался этой встречей — никогда прежде я не слышал, чтобы глава святой церкви Всемогущего привечал у себя дома эльфов, даже столь высокопоставленных.

Чем больше я думал, тем более подозрительной казалась мне эта работенка, но так просто отступить я уже не мог — мешало врожденное упрямство. Наверное, это еще одна черта, которую я унаследовал от своих орочьих предков.

— Ладно, где спрячемся? — оглядываясь по сторонам, тихо спросил я. Пить зелье невидимости не хотелось — неизвестно, сколько нам предстояло ждать архижреца и его гостя, а действие колдовского напитка закончится всего через несколько минут.

— Сюда, — позвал меня Эль и, придвинув лестницу к одному из книжных шкафов, принялся проворно забираться наверх.

Окна на этой стороне дома выходили на юг, поэтому в комнате, несмотря на еще ранний оборот, царил полумрак, и верхушки гигантских шкафов терялись в тени.

Кое-как втиснувшись в узкий промежуток между потолком и верхом шкафа, я осторожно отодвинул лестницу в сторону и затаился, приготовившись к долгому ожиданию.

Однако, вопреки моим предположениям, ожидание не затянулось — стоило нам только затихнуть, как дверь распахнулась, и в комнату вошел невысокий мужчина лет пятидесяти, с лысой головой и аккуратно подстриженной короткой бородой в сопровождении высокого стройного эльфийского юноши. Дитя леса был одет в изящный костюм эльфийского покроя, его длинные черные волосы были небрежно зачесаны на бок, а на холеном красивом лице застыло презрительно-брезгливое выражение, словно эльф находился не в доме одного из самых известнейших людей Лагарика, а в какой-нибудь лачуге на краю Приграничного района.

Младшего князя эльфов я видел впервые, но и его спутника тоже — это определенно был не архижрец, а значит, я обрадовался рано.

Я досадливо закусил губу и осторожно поднес руку к лицу — многолетняя пыль щекотала нос, и мне невыносимо хотелось чихнуть. Усилием воли заставив себя не думать об этом, я сосредоточился на происходящем внизу.

— Прошу вас, князь, — человек вытянул руку и указал эльфу на одно из стоявших перед камином кресел.

Смерив Лысого надменным взглядом, Альвильон с неохотой опустился в глубокое, обитое мехом кресло, словно делая этим собеседнику величайшее одолжение.

Кивнув самому себе, человек подошел к небольшому бару и, достав из глубины резного шкафа два бокала, спросил, вопросительно подняв брови:

— Вина?

Эльф благосклонно кивнул, позволив своим губам изогнуться в одобрительной улыбке.

Наполнив два фужера, Лысый протянул один из них князю, и со скрытым в голосе торжеством негромко проговорил:

— За успех нашего дела, — наклонившись вперед, он легонько коснулся своим бокалом бокала эльфа и осторожно пригубил искрящегося, фиолетового напитка.

Поставив фужер на стоящий рядом с винным шкафчиком столик, он неторопливо подошел к окну и, несколько мгновений полюбовавшись на дивный сад, плотно его запер. Вернувшись к бару, Лысый вновь поднял свой бокал и осторожно пригубил драгоценного серафимского вина.

Что-то настораживало меня в этом человеке, что-то, что работало на уровне глубинных инстинктов, приобретенных мною на узких улочках Приграничья.

Сощурив глаза, я вытянул шею и внимательно к нему пригляделся. Лысый был опасен, я чувствовал это печенкой. Но чем? И для кого?..

Пронзительные, черные глаза с легкой насмешкой изучали сидевшего напротив него эльфа, так, как кот наблюдает за голубем, которого собирается поймать.

— Когда приедет архижрец? — потеряв терпение, недовольно спросил Альвильон.

Мужчина улыбнулся и, не меняя выражения лица, успокаивающе проговорил: