Начальные сведения по живописи - [4]
Точные пропорции, верно намеченное общее, основные тени – вот то, что требует от рисунка живопись. Кроме того, рисунок решает еще одну принципиально важную для живописца задачу – композицию.
В натуре художник видит стол, стоящий у стены, висящую над ним на стене картину, а на столе яблоко и ткань (рис. 3). Передать часть этих предметов, составляющих заданный натюрморт, он должен на куске холста, непременно учитывая формат последнего. Ему необходимо зрительно как бы вырезать ту часть пространства, где находятся нужные вещи, и перенести ее на холст, причем вырезать так, чтобы яблоко и кусок ткани были расположены гармонично, чтобы они уравновесили друг друга и все изображение производило впечатление цельности и завершенности.
В решении этой задачи на помощь приходит наша способность видеть композиционно. Перебегая глазами с одного предмета на другой, со стола на стену, со стены на стул, окно, шкаф, художник осматривает всю комнату. Но даже при таком беглом и, казалось, нецеленаправленном осмотре его восприятие остается композиционным в том смысле, что в каждый данный момент рассматриваемый предмет является центром зрительного поля (на нем фиксируется основное внимание), окружающие же вещи воспринимаются лишь постольку, поскольку они необходимы для его определения, характеристики. Эта композиционность станет особенно наглядной и ощутимой, если попытаться рассматривать два предмета сразу. Увидеть их таким образом удастся лишь в том единственном случае, когда зрительный центр будет помещен между ними. Это в свою очередь даст возможность почувствовать, как наше зрительное поле ограничено некой рамой и как в пределах такой рамы оба предмета будут уравновешены. Следовательно, та композиция, которую предстоит решить в этюде, на определенном формате холста, существует и в натуре, нужно лишь уметь ее видеть и находить (рис. 4).
Рис. 4. Значение зрительного центра для определения равновесия в картинной плоскости
Попробуйте, рисуя яблоко и ткань, сдвинуть их в правую сторону. Равновесие нарушится, и сразу же возникнет желание срезать левую часть листа и увеличить правую. Для цельного восприятия всего натюрморта необходимо, чтобы яблоко находилось где-то около центра картинной плоскости (рис. 5).
Можно также достичь композиционного равновесия, положив яблоко и кусок ткани отдельно друг от друга, в разных половинах помеченного на бумаге формата будущего этюда, или прибавив к сдвинутой вправо драпировке с яблоком крынку слева (рис. 6). Изображаемый предмет, его форма и положение относительно глаза художника определяют композиционное построение. ;
Рис. 5. Нахождение равновесия в зависимости от положения предметов в картинной плоскости
Рис. 6. Нахождение равновесия в зависимости от положения и формы предметов
Существует также целый ряд особенностей восприятия человеком картинной плоскости, которые обусловливаются определенными физиологическими законами и должны быть хорошо известны начинающему художнику. Так, например, зрительный центр картинной плоскости не совпадает с ее геометрическим центром. Помещенный точно в середине листа, кувшин будет казаться сползающим вниз. Чтобы подобного впечатления не создавалось, его следует несколько приподнять над серединной линией. Это правило учитывается в книжном типографском наборе, где в таких случаях текст всегда помещается немного выше середины листа.
Художнику необходимо также учитывать и то, что наши глаза в силу своего устройства легче перемещаются слева направо (они более предрасположены к такому движению). Обычно мы измеряем нужную нам длину слева направо, так же, как и читаем. Соблюдение этого правила можно увидеть и в картинах кисти больших мастеров и в оформлении книг. Разделите лист бумаги пополам по вертикали. Как нижняя и верхняя половина листа кажутся неравными, так и в данном случае левая и правая части кажутся тоже неравными.
Чтобы четче усвоить правила композиции, можно проделать несколько специальных дополнительных упражнений, учась располагать в различных по размерам прямоугольниках несложные для изображения предметы: кружку и нож, два яблока, чернильницу и ручку. Рисунки лучше всего делать очень быстро, не занимаясь разработкой деталей. Нужно верно рассчитать равновесие в картинной плоскости. Однако не еле- : дует понимать равновесие как единственный закон композиции.
Обязательное условие целостности художественного произведения – подчинение всех изобразительных приемов и прежде всего композиционного построения идейному содержанию. Сообразно идее картины возможно отступление от абсолютного равновесия, но в учебной работе такие нарушения нежелательны, поскольку, заставляя себя продумывать и строго компоновать каждый набросок, этюд, натюрморт, художник приучается воспринимать картинную плоскость как единое целое, что является важнейшим правилом изобразительного искусства.
Итак, наш первый натюрморт несложен – яблоко и драпировка.
В первую очередь находится композиционное решение: на листке бумаги рисуются небольшие прямоугольники того же формата, что и холст, на котором будет писаться натюрморт, и в этих рамках выискивается верное и уравновешенное расположение всех предметов. После того как в эскизе это расположение найдено, или, иначе говоря, сделан предварительный набросок композиции, можно воспроизводить последнюю на холсте или грунтованном картоне. Причем вначале рекомендуется переносить найденную композицию, почти не глядя на натуру и как бы не сверяясь с ней, чтобы по возможности точно сохранить достигнутое в наброске композиционное равновесие. Следует пометить расположение и общее очертание предметов по отношению к рамке и, когда это будет сделано, более строго их прорисовать. При этой окончательной прорисовке совершенно обязательно сравнивать изображение с натурой, уточняя пропорции, отношение размеров ткани к яблоку, их положение на столе, а вместе с тем более внимательно разбираясь в своеобразной форме яблока, в особенностях складок драпировки и т. д. (рис. 7).
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
«Пятого марта в Академии художеств открылась вторая выставка «Общества выставок художественных произведений». С грустными размышлениями поднимался я по гранитным ступеням нашего храма «свободных искусств». Когда-то, вспомнилось мне, здесь, в этих стенах, соединялись все художественные русские силы; здесь, наряду с произведениями маститых профессоров, стояли первые опыты теперешней русской школы: гг. Ге, Крамского, Маковских, Якоби, Шишкина… Здесь можно было шаг за шагом проследить всю летопись нашего искусства, а теперь! Раздвоение, вражда!..».
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.