Начальник острова Врангеля - [28]

Эскимос вышел из яранги и посмотрел на небо. Оно не предвещало ничего плохого.

Без Ушакова он — главный добытчик мяса. После купания в ледяной воде Перок тоже болел, но не так долго, как умилек. Правда, и сейчас покалывает в боку…

Эскимосу жалко начальника острова. Умилек понимает эскимосов, заботится о них. Надо сделать ему что-то хорошее. Иерок хочет, чтобы Ушаков побыстрее встал с постели, снова смеялся.

Он подарит Ушакову песца!

Пусть гладит белую шкурку и торопится на охоту.

Иерок подготовил упряжку, кивнул дочерям, крикнул на собак. Те легко стронули нарты. Вскоре поселок остался далеко позади.

— Одного песца себе, другого — умилеку, — сказал вслух Иерок и уселся поудобнее в нартах.

Ему было приятно, что он сделает подарок начальнику острова, поможет ему выздороветь.

В разрывах облаков замелькала луна. Эскимос остановил нарты метрах в двадцати от первого капкана. Уже оттуда Иерок заметил, что камни, прикрывавшие приманку, разбросаны. Кругом крупные следы, капли крови.

Медведь! Белый медведь съел приманку и песца в придачу.

Второй, третий, четвертый капканы тоже были пусты. Иерок не грустил — такова доля охотника. Сегодня — ничего, а завтра — много добычи. Он садился в нарты и продолжал путь.

Только в десятом капкане оказался песец. Зверек фыркал, шипел.

— Зачем шипишь? — укоризненно сказал Иерок. — Давай свою шкурку.

Он прижал песца ружьем, освободил из капкана, связал ноги. У него уже был случай: песец отдышался и убежал. Надо обязательно связывать.

И опять неслись собаки по снегу, от капкана к капкану. Песцов больше не было. Иерок на ходу курил трубку, пряча лицо от морозного ветра.

Песец есть. Он обменяет его на продукты — в яранге мало сахару и чаю. Нужен второй песец, без него Иерок не хотел возвращаться.

Песец для умилека.

Непроверенным оставался один капкан. Иерок объехал его кругом. Ему очень хотелось, чтобы там был зверек. Он легко спрыгнул с нарт. Капкана не было!

От огорчения охотник бросил рукавицу на снег. Песец попался, он сидел здесь, но потом вырвал капкан и ушел вместе с ним.

Иерок подхватил рукавицу, вернулся к нартам. Быстрее! Песец ушел недавно. Не мог он убежать далеко. И спрятаться с капканом на ноге ему негде.

Собак, почуявших след зверька, подгонять не надо. Нарты подпрыгивают на буграх.

«Разорвут песца», — мелькнуло в голове Иерока. Он просунул остол между полозьев, надавил на него. Так и ехал, сдерживая собак, пока не заметил невдалеке пятно на снегу.

Иерок остановил упряжку, забил остол в снег — чтобы собаки не сорвались с места. Пошел к песцу.

— Ты хотел убежать. Ты нехороший. Мои собаки устали, они хотят есть. А ты бегаешь. Зачем унес мой капкан?

Песец шипел и пытался выдернуть из капкана ногу.

— Душа твоя пойдет к богу. Ты должен радоваться.

Иерок прекратил мучения зверька, связал ему ноги. Белая шерсть матово светилась под лунным сиянием. Охотник погладил мертвого песца. Хороший подарок умилеку, красивая, дорогая шкурка.

Резкий порыв ветра заставил Иерока оглянуться. Тучи на небе ожили — вот-вот закроют луну. Начиналась поземка. Белые змейки заструились около ног. Через несколько секунд луна скрылась. Ветер усилился.

«Попал в пургу», — подумал охотник.

Он не испугался. У него есть палатка, спальный мешок, который выдал ему на складе начальник острова.

Есть еда и вода в бутылке.

У него есть собаки, они сейчас или после пурги привезут его домой.

Охотник выдернул из снега остол, уселся в нарты. Он знал, в какую сторону ехать к дому. Надо только хорошенько следить за ветром и за собаками.

Нарты дернулись и поехали. Иерок часто подправлял собак, кричал вожаку. Собаки слушались, но Иерок скоро устал. От крика, от бьющего в лицо снега.

Пришлось остановить собак. Они тут же свернулись в клубки на снегу. Охотник спокойно нарубил мяса и дал псам. Потом достал палатку. И только чуть-чуть развернул ее, как ветер надул ее, рванул из рук и унес.

Иерок возмущенно покачал головой. Палатку искать бесполезно, он понимал это. Но у него оставался спальный мешок.

Теперь Иерок действовал осторожнее. Он придавил мешок ногой, лег на него и уже под собой развернул. Просунул ноги, уцепившись в мешок руками. Подтянул тесемки, повертелся — устроился поудобнее — и закурил. Лицо, избитое ветром и снегом, побаливало. Но это пустяки. Главное, не заснуть на таком морозе. Уснешь — никогда не проснешься.

Ночь он провел без сна. Вставал, откапывал из-под снега собак, кормил их мясом из рук. Сам съел кусок, запил его водой из бутылки. Много курил. От табачного дыма щипало язык, было горько во рту.

Пурга не кончалась. На третьи сутки Иерок не смог вылезти из мешка, чтобы накормить собак. Он замерзал. Табак кончился, трубка вывалилась из зубов, ветер ее унес…

Сколько потом прошло времени, Иерок не помнил. В какой-то момент он закрыл глаза, услышал протяжный ласковый голос. То был голос его умершей жены.

«Она зовет меня к себе», — вяло подумал Иерок. Ему стало хорошо-хорошо.

Нашел Иерока Кивъяна. Чуть пурга стала стихать, он бросился на поиски старика. Кивъяна знал, где Иерок поставил капканы.

иерок уходит навсегда

Иерок, закутанный в меха, лежит в своей яранге. Он никого не узнает, вскрикивает в бреду. Пытается приподняться и бессильно падает на оленьи шкуры.