Начальник острова Врангеля - [26]
Все меньше, правда, таких часов. Все чаще метели, ветер, пурга. Сильнее мороз. И опасно болен человек, от одного разговора с которым спокойнее на душе. Плохо без Ушакова. Был Георгий Алексеевич здоров — как-то увереннее чувствовал себя доктор. И другие — тоже увереннее.
Доктор смотрит на часы. Он лежит не пять минут, а семь. Как не хочется вылезать из-под мехового одеяла! Савенко рывком скидывает его и, не давая остыть теплому телу, начинает одеваться.
Он сразу увеличился в меховой одежде, стал толще. Ему неловко ходить. Доктор старается пробраться по коридору тихо, чтобы не разбудить, не потревожить в соседней комнате Ушакова. Выходит в тамбур, тянет наружную дверь на себя. Только в Арктике он понял, почему на Севере двери открываются не наружу, а внутрь.
Прямо перед ним стена плотного снега. Ровный белоснежный прямоугольник с небольшой выемкой от дверной ручки.
С ненавистью смотрит доктор на снежную стену. Как на личного врага.
Он берет лопату, откалывает большие куски, они падают под ноги. Уже выкопана солидная пещера, а наружу не выбраться. Жарко!
Савенко хватает лопату наперевес, пытается, как штыком, проткнуть снег.
Наконец он пробивает снежный завал. Из отверстия несет лютым холодом, там — ночь и пурга. Потом придется в эту дыру выбросить снег из передней.
В руках у доктора «летучая мышь». Керосиновый фонарь необходим, без него не увидишь показаний приборов, не различишь на градуснике температуру.
Он выползает на улицу. Ветер гнет к земле, больно сечет снежинками лицо. Не встать. Но доктор и не собирается вставать. Только ползком, иначе унесет в сторону, покатит, уволочит в сугроб.
Ручка фонаря, обмотанная тряпицей, в зубах. Ветер раскачивает его, сейчас, кажется, вырвет изо рта. Но Савенко отдаст фонарь пурге только с зубами.
Пятьдесят метров до метеорологической будки… Проклятая работенка. Ушаков говорил: «Всего три раза в день сходить на метеостанцию. Вот и все. Прогулка для разнообразия».
Из-за таких прогулок он скоро останется без зубов и научится ходить как медведь — на четырех конечностях.
Доктор останавливается. В самом деле, если ему встретится медведь? Если он сейчас следит за ним, готовится к прыжку? Савенко невольно прижимается к снегу. Потом приподнимается. Все равно медведя не увидеть и не спастись от него. Разве что ударить фонарем.
Савенко дополз до приборов, встал, ухватился за метеобудку, посветил. На термометре — сорок два градуса мороза. А скорость ветра — девятнадцать метров в секунду Если сейчас оказаться в тундре…
Ветер вырвал фонарь из рук. «Летучая мышь» мелькнула в снежной круговерти и погасла. Доктор кинулся за фонарем. Его опрокинуло и покатило.
«До откоса пятнадцать метров, — пронеслось в голове. Внизу замерзла бухта. Упаду — расшибусь насмерть».
Он зацепился ногами за кочку.
Слетела с руки и исчезла рукавица.
Ветер не давал дышать, он забивал воздух в горло, мешал выдохнуть. Мороз сковывал веки. Рука, рука… Она уже побелела.
Доктор собрал все силы и пополз туда, где должен был быть дом. Только бы не проползти мимо. Тогда конец.
Через двадцать минут он сидел в кухне и растирал спиртом руку. О том, что ему сегодня придется сходить на метеостанцию еще два раза, он старался не думать.
Савенко сварил в кастрюльке кофе, налил его в чашку с именным вензелем.
— Доктор, — услышал он тихий голос из комнаты Ушакова. — Николай Петрович!
Неудобно пить кофе без начальника острова. Савенко задумался на несколько секунд, поколебался и налил немного дымящегося кофе во вторую чашку. На донышко. Потом с двумя чашками в руках зашел в комнату Ушакова.
— Вы неплохо выглядите, — заметил он, поздоровавшись. — За это вам поощрение — кофе. Недельки через полторы можно будет встать и походить. Но дома, не на морозе. Иначе сляжете снова.
— Что с вашей рукой?
— Пустяки.
Савенко пощупал пульс больного.
— Не пойму только, зачем я три раза в день хожу на метеостанцию. Вот сегодня… Обморозил руку, чуть не скатился под откос. Я не пропустил ни одного наблюдения.
— Вы можете гордиться.
— Я не гордый, Георгий Алексеевич. Я не понимаю того, что зовется — мартышкин труд. Кому нужны мои наблюдения? Зачем я составляю таблицы, черчу графики? Если бы у нас была радиостанция, тогда все ясно. Мои наблюдения сопоставили бы с другими, подсчитали — пожалуйста, смотрите, вот она, погода в Арктике! Судам надо идти туда-то, здесь ожидается пурга, а тут — приличная погода. Кому понадобятся мои отчеты через год или два?
— Согласен и не согласен с вами. Конечно, будь у нас радиостанция, ваши сведения пригодились бы сразу. Но они для науки не пропадут. Вы пока один делаете что-то полезное для науки.
— Не вижу смысла.
— Смысл есть. И немалый. Сведения о погоде в районе острова Врангеля понадобятся ученым. Они раскроют тайны арктических закономерностей. Для этого нужны многолетние наблюдения. Лучше бы — за сто и больше лет.
— Ну, если только так, — уныло согласился Савенко.
— А радиостанция прибудет следующим пароходом. Представьте: телеграммы, музыка… Мы не знаем сейчас, что делается в стране, в мире. И о нас ничего не знают.
— Вот то-то и обидно.
— Зато тем, кто нас сменит через два года, будет легче. Мы обживем остров, пообвыкнут и эскимосы. Разузнаем все здешние секреты. Эта мысль, доктор, помогает мне бороться с болезнью.
«Семидесятый меридиан» — книга о современном Пакистане. В. Пакаряков несколько лет работал в стране собственным корреспондентом газеты «Известия» и был очевидцем бурных событий, происходивших в Пакистане в конце 60-х — начале 70-х годов. В очерках он рассказывает о путешествиях, встречах с людьми, исторических памятниках, традициях. Репортажи повествуют о политической жизни страны.
В книге советских журналистов Б. Калягина и В. Скосырева рассказывается о событиях, связанных с национально-освободительной борьбой народа Восточной Бенгалии и рождением государства Бангладеш, а также о первых шагах молодой республики.
Автор этой книги — индолог, проработавший в стране более пяти лет, — видел свою задачу в том, чтобы рассказать широкому читателю о духовной жизни современной Индии.
Книга представляет собой путевые заметки, сделанные во время поездок по китайским провинциям Юньнань, Сычуань, Гуйчжоу и Гуанси-Чжуанскому автономному району. В ней рассказывается об этом интереснейшем регионе Китая, его истории и сегодняшнем дне, природе и людях, достопримечательностях и культовых традициях.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.