Набросок - [48]

– Пойдем, хозяин ждет.

Мы прошли через двор к дальней башне, в которой я ни разу не был. Поднялись на третий, последний, этаж. Лестница оканчивалась небольшим холлом, отделанным темным деревом и освещенным через большое окно в эркере под потолком. Еще бы добавить картин по стенам – и был бы классический салонный интерьер. Охранник постучал в одну из дверей, выходивших на площадку, и, не дожидаясь ответа, открыл ее.

– Заходи, – сказал он мне и вошел следом.

Посреди большой просторной комнаты стоял, повернувшись ко мне, незнакомый человек, одетый в подобие земного домашнего халата. Ощущение домашности нарушали высокие сапоги, выглядывавшие из-под полов одежды, и широкий кожаный пояс, поблескивающий металлом. Я сразу узнал лицо. Он был явным ближайшим родственником моей скелле. Тот же цвет кожи, те же тонкие черты, большие глаза – я бы рискнул и побился об заклад, что он – ее отец.

– Здравствуйте! – начал я.

Ничего не отвечая, тот подошел ближе и, пристально глядя мне в глаза, протянул руку.

– Крестик.

Я снял крест и передал ему. Последовала знакомая процедура с пеналом, после чего он вернул мне крест и велел садиться. Одинокий табурет, отстоявший на пару метров от стены, был не самым удобным местом для сидения, но я подчинился. Охранник никуда не ушел – стоял как столб у двери.

– Начнем, пожалуй, сначала, – заговорил незнакомец, не найдя нужным представиться. – Дочь сообщила, что ты чем-то ей очень помог, и просила дать тебе убежище и выслушать твою историю. Мой дом – не приют для бродяг, но я уважаю просьбу Аны и устроил бы тебя в хорошее хозяйство. Однако последние события показали, что нам есть о чем поговорить, помимо твоей истории, которая меня, честно говоря, вообще не интересует.

Значит, ее зовут Ана. Про себя я заметил, что люди с оливковой кожей, видимо, происходившие из другого региона, как, например, капитан Мих или вот Ана, носили короткие имена из трех букв. Мне стало любопытно, как зовут хозяина.

– Меня зовут Илья. Мне было бы намного удобнее разговаривать, если бы вы нашли возможным представиться. До сих пор никто не объяснял мне, в чей дом я попал и как вас зовут. Зная ваше имя, я бы знал, кому я обязан гостеприимством. Это вообще в обычае моего народа, поэтому прошу простить, если я чем-то нарушил ваши традиции.

Незнакомец с высокомерным удивлением разглядывал меня.

– В обычаях моего народа говорить то, что велят старшие, и не интересоваться тем, о чем они не хотят говорить. И еще меня совершенно не интересуют обычаи диких горцев, – он немного помолчал. – Впрочем, благодарность, как ты уже понял, нам не чужда, и я должен поблагодарить тебя за то, что, очевидно, ты сделал прошлой ночью.

Меня начинало раздражать его высокомерие, поэтому я ответил с изрядно долей наглости:

– Ну, хорошо. Благодарите.

Неожиданно тот засмеялся.

– Наглец! – потом вновь стал серьезен. – Прежде чем благодарить тебя, я должен знать все о событиях прошлой ночи и о том, как ты это все сделал.

– Мне будет трудно объясниться, не рассказав моей истории.

Незнакомец поморщился.

– Зачем мне знать о твоем трудном детстве и почему тебя выгнали соплеменники? Это ничего не меняет.

– Меняет. И очень многое. Настолько многое, что я бы предпочел, чтобы мой рассказ никто больше не слышал, – я спокойно наблюдал за реакцией хозяина.

Тот какое-то время тоже смотрел на меня, затем мельком взглянул на охранника и сказал:

– Ну, хорошо. У меня не так много времени. Даю тебе пять минут на детство, – он махнул рукой охраннику. – Подожди там.

– Хорошо. Пять минут, – внимательно глядя на него, сказал я. – Я не мун. И я не с этой планеты, или из этого мира, как вам будет угодно. Я с Земли – это такой мир, из которого, по-видимому, происходят и все живущие здесь люди. В местных реалиях я не разбираюсь, попал сюда чуть больше года назад, пытаюсь выжить как могу. Исследую вашу магию, надеюсь, что именно она причина и тот способ, которым я смогу вернуться домой. Способностей у меня к ней нет, я действую так, как поступал бы дома. Строю приспособления, позволяющие добиваться нужных эффектов. Все. И еще мне нужна информация, мне нужны знания – без них я умру раньше, чем разберусь с произошедшим!

Надо было видеть его лицо! Это была смесь напряженной работы мозга, пытающегося разобраться в потоке непонятного бреда, настороженность от узнавания каких-то деталей этого бреда и одновременно брезгливость, как если бы человек, которому ты доверял, оказался душевнобольным. Я не торопился, молчал, спокойно сидя на своей табуретке перед лицом могущественного господина, владетельного аристократа, имеющего право судить и миловать на территории своего дома.

Наконец он произнес:

– Видимо, наш разговор стоит отложить, – и после паузы: – Должен тебе сказать, что у тебя сейчас есть выбор – получить достойную награду и покинуть мой дом или остаться, но рисковать быть казненным, если я выясню, что ты мошенник.

– Я не мошенник, ваша награда для меня не важна, что мне надо, я честно вам сказал, поэтому предпочту остаться.

– Ну что же. Ты сделал выбор! – и тут же: – Гуннах! Пусть сидит в комнате под стражей, кормить, выпускать в уборную. Идите.