Набросок - [17]

– То, что вы, молодой человек, называете компонентом, – дефекты в структуре минерала. Не очень сложно? Вы понимаете, о чем я?

– Конечно, – часть моих планов только что пошла псу под хвост, и я лихорадочно обдумывал, как это могло работать и можно ли это воспроизвести.

– Меня, кстати, Илья зовут, – представился я.

– Здесь весь город, ну, или, по крайней мере, все, кому это интересно, знают, как вас зовут. Полагаю, как меня зовут, вы знаете?

– Очень приятно познакомиться! Уважаемый Фуртах, а не попадается ли желсулит с дефектами, ориентированными в одном направлении? – меня больше интересовало мое больное место, чем проблема моей приметности.

– Хм! Кажется, я начинаю понимать ход вашей мысли! Но, к сожалению, нет, я такого не встречал.

Внутренняя дверь открылась, выглянул давешний молодой человек и что-то негромко сказал ювелиру. Тот поморщился.

– Иду. Извините, Илия! Буду рад вас увидеть у себя, поболтать. Заходите, не смущайтесь, – и он, развернувшись, исчез в двери.

Оставшийся со мной парень, похоже, был озадачен любезностью своего начальника. Мы с ним рассчитались, я забрал заказ и ушел, не прощаясь. Похоже, у аборигенов это было заведено – они воспринимали приветствия и прощания как не очень уместный в простых ситуациях ритуал.

Весь следующий день я обдумывал то, что сообщил мне Фуртах. Дефекты в минералах могут быть самой разнообразной природы. При моих, прямо скажем, скудных возможностях я решил исследовать то, что мне было доступно. Если предположить, что особыми свойствами обладают нарушения в однородной кристаллической структуре, то мне были доступны для исследования только такие неоднородности на границах разных кристаллов.

Надо сказать, что почти все, что потребляло население этого города, привозилось снизу из обширных долин. На складе, кроме дров, была еще масса различного товара, чем я по старой советской привычке пользовался, как говорил мне в те годы один знакомый вертолетчик, «Уходя с аэродрома, прихвати чего для дома». В этот раз меня интересовала соль. Она приходила в огромных мешках и была отсутствующего помола – короче, в том виде, как ее сгребли лопатой со дна солончака. Среди разнокалиберных кристаллов я отобрал несколько наиболее крупных агрегатов и бережно сложил их в укромном месте.

После работы я сразу же направился домой, по местной моде ни с кем не прощаясь. Почти каждый день моросил дождь, и я добрался до моего жилища совершенно вымокший, но сохранивший соль в неприкосновенности. Намокшая и поникшая халупа встретила меня непривычным холодом. Растопив печку и поставив кипятить воду в котелке, я в нетерпении стал экспериментировать с солью, используя лупу в качестве единственного контрольного прибора. Мне было интересно, будет ли виден через лупу радужный эффект, который я наблюдал, когда фонарики заряжались.

К моему удивлению, эффект был! И даже более сильный! Плоскости, по которым срастались кристаллы, на мгновение мерцали радугой, когда я переворачивал их. Было хорошо видно, что именно там, где одна кристаллическая решетка переходила в другую, мерцало бледное сияние, как мимолетная вспышка. Но как разряжались кристаллы, было непонятно – никаких видимых проявлений этого не было. Однако я был уверен: как-то они сбрасывают накопленную энергию.

Установив лупу на подставку, я возился с несколькими ежиками из крупных кристаллов соли. Быстро стало ясно, что яркость эффекта нелинейно пропорциональна площади контакта двух кристаллов. Чем больше площадка, тем сильнее эффект. При этом – самое интересное – выяснилось, что источник неведомого излучения существует. Наиболее яркую вспышку я получал, когда площадка контакта была перпендикулярна некоторой точке чуть выше горизонта. Для себя пометил, что надо бы проследить, не меняется ли это направление в течение дня. Я с сожалением вздохнул: кристаллики соли, пусть даже самые отборные, были все же слишком мелкими. Мне надо было найти что-то крупнее. Можно, конечно, было бы вырастить кристалл медного купороса – самое впечатляющее, что мне удалось вырастить в моем детстве, – но был и другой вариант. Фуртах говорил, что он собирает минералы, и хвастался, что в окрестных холмах даже попадаются полудрагоценные камни. Можно было попытаться выпросить у него что-нибудь для исследования.

Я очнулся и понял, что хочу есть и спать. За окном, которое я так и не застеклил, темнело. Надо было закрывать ставни, готовить ужин и ложиться. По крыше, крытой сегментами внешних оболочек вездесущего бамбука, так похожими на черепицу, стучал дождь. Лампы у меня не было, единственным источником света была плитка, через щели в конфорках которой пробивался мерцающий свет пламени. Дальний угол ущелья, который стал моим домом, и так был очень тихим и спокойным местом, дождь же скрыл оставшиеся звуки. Я неожиданно почувствовал, насколько я одинок здесь.

Глава 7

Молодой подручный Фуртаха сообщил, что тот уехал и будет теперь дней через двадцать. Он отправился куда-то в долину – так называли здесь территорию, которая начиналась ниже холмистой местности и где протекали истоки великой реки – Дона.