Набережная - [5]
Люба(выхватывает их у нее). Надо! Зойке — ни слова, могила, понятно?! Ты меня знаешь!..
Зоя отнесла поднос, возвратилась к столику. В это время из репродукторов на набережной раздалась громкая, веселая курортная музыка. И кажется, огни на «Эспаньоле» зажглись ярче, праздничнее.
Зоя(счастливо). Все как летом! Будто опять сезон!..
Люба(ее будто сорвало каким-то ветром с места: надвинув на глаза кепочку, которая у нее до сих пор сидела на самой макушке, заложив руки в карманы джинсов, она разудалой походочкой подскочила к Алене). Девушка, вы случайно не из Ленинграда? Лично я из Ленинграда.
Алена(не приняла игры). Да ну тебя!
Зоя(с веселой готовностью). Я, я из Ленинграда!
Люба (подходит к ней). То-то мне ваше лицо случайно знакомое!
Зоя. Очень приятно!
Люба. А вы случайно не свободны сегодня вечером, например?
Алена(с неодобрением). Совсем с ума посходили!
Зоя(подыгрывая Любе). Скажем, свободна, дальше что?
Люба(берет ее под руку). Чашку кофе, рюмку коньяку, бокал шампанского? Желание дамы для меня закон!
Алена. Девчонки! За лето не надоело?!
Зоя. Обожаю высоких, спортивных, голубоглазых блондинов! Куда же мы пойдем?
Люба. С вами — хоть на край света! Как вас зовут, если не секрет?
Алена(не выдержала, тоже вступает в игру; схватила Любину треногу с фотоаппаратом, подходит к подругам). Запечатлимся на фото, молодые люди? Шесть на девять, девять на двенадцать, цветное, широкоформатное, на фоне моря или пальм, по желанию клиента!
Люба(высоким, зазывным голосом). Сдаем комнаты! Комната не нужна? На двоих, паспорт не спрашиваем. Сдаем комнату, веранду, сарай, койку под открытым небом со всеми удобствами! Воздух, море, вид из окна — бесплатно!
Из репродукторов — вальс.
Зоя. Дамский вальс! Дамы приглашают кавалеров! (Любе.) Разрешите, молодой человек?
Люба. Танцы до упаду!
Они закружились по площадке.
Из-за парапета показалась голова разгневанной тети Зины.
Тетя Зина. Лета вам не хватило?! В кафе не полагается, не танцверанда! Глупости какие!
Люба(кружась с Зоей). Так надо ведь когда-нибудь и глупой побыть, хоть будет что вспомнить!
Тетя Зина(оттуда же). Кончай! Конец, конец, календарь обратно не повернешь!..
Музыка все громче. Потом все мгновенно — музыка, свет, огни «Эспаньолы» — гаснет, погружается в темноту.
Прошло чуть больше месяца — декабрь, серый, хмурый день, небо и море тоже серы, того гляди, польет мелкий, нудный дождик. И «Эспаньола» похожа сейчас на зябко нахохлившуюся птицу, отставшую от стаи в этих чужих, неприютных краях. С моря, затянутого слоистым туманом, слышен дальний гудок теплохода, входящего в порт.
В правом углу площадки, вдоль парапета, сложены высокими штабелями снесенные сюда с пляжа лежаки, шезлонги, кабинки для переодевания, прогулочные велосипеды-катамараны: ежегодный городской субботник по уборке пляжа. Слышно, как там, внизу, переговариваются, смеются, поют.
С пляжа по лестнице поднимаются, неся деревянные лежаки, Люба и Алена. Поверх своей одежды на них синие рабочие халаты, на руках — грубые холщовые рукавицы.
Алена(запыхавшись). Не беги, тяжело! Совсем запарилась!
Люба(бодренько). Ничего, субботник два раза в году, не переломишься. Осенью — вверх, весной — обратно вниз. Лично я субботники эти даже обожаю — по крайней мере, хоть со всеми знакомыми повидаешься. Клуб интересных встреч!
Алена. А я всегда удивляюсь, сколько этих лежаков, шезлонгов, таскай — не перетаскаешь, а в сезон попробуй найти свободный на пляже!
Люба(присаживается на штабель). Перекур, по конституции. (Достает из кармана пачку сигарет.) Последняя, покурим пополам, потом придется в магазин сбегать, у Зинки-то закрыто по случаю всенародного энтузиазма. (Закуривает.) На почту не забегала? Зойке ничего нет?
Алена(подозрительно). Что это ты в последнее время так интересуешься, будто не она, а ты прямо ждешь не дождешься?..
Люба(неопределенно). Почта работает — не бей лежачего!
Алена. При чем тут почта, если ей никто не пишет?
Люба. Время покажет. (Неожиданно.) Слушай, как пишется «во веки вечные»? «Во веки» — вместе или отдельно?
Алена. Раздельно. Зачем тебе?
Люба. А «стереоскопический»? «Стери» или «стере»?
Алена. Стере. С чего это ты вдруг?
Люба(ушла от ответа). Говорят, даже писателям надбавка за грамотность идет.
Алена(недоверчиво). Темнишь!
Люба. К слову, цитатку какую-нибудь можешь подкинуть? На тему — любовь, семья и брак.
Алена(еще недоверчивее). С каких это пор?..
Люба(нетерпеливо). Короткую, но чтоб за сердце брала, ну?.. (Отдает ей недокуренную сигарету.) На, кури.
Алена(курит; в задумчивости). С ходу?.. Ну хотя бы: «Я вас люблю любовью брата, а может быть, еще сильней».
Люба. Брата?.. (Подумала.) Не подойдет.
Алена(вспоминая). Можно другую… Например: «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим». А?..
Люба(взволнованно). Как, как?..
Алена. «Как дай вам Бог любимой быть другим».
Люба(прерывающимся от волнения голосом). «… любимой быть другим»… (Помолчала, справилась с собой.) Кто написал?
Алена. Пушкин, конечно.
Люба(изумленно покачала головой). А ведь его даже в школе изучают… (Решительно.) Годится!
Алена. Нет, правда, зачем тебе?
Пьеса Ю. Эдлиса «Прощальные гастроли» о судьбе актрис, в чем-то схожая с их собственной, оказалась близка во многих ипостасях. Они совпадают с героинями, достойно проживающими несправедливость творческой жизни. Персонажи Ю. Эдлиса наивны, трогательны, порой смешны, их погруженность в мир театра — закулисье, быт, творчество, их разговоры о том, что состоялось и чего уже никогда не будет, вызывают улыбку с привкусом сострадания.
«Любовь и власть — несовместимы». Трагедия Клеопатры — трагедия женщины и царицы. Женщина может беззаветно любить, а царица должна делать выбор. Никто кроме нее не знает, каково это любить Цезаря. Его давно нет в живых, но каждую ночь он мучает Клеопатру, являясь из Того мира. А может, она сама зовет его призрак? Марк Антоний далеко не Цезарь, совсем не стратег. Царица пытается возвысить Антония до Гая Юлия… Но что она получит? Какая роль отведена Антонию — жалкого подобия Цезаря? Освободителя женской души? Или единственного победителя Цезаря в Вечности?