Набат - [115]

Штабисты, сменяя друг друга, выкрикивали осипшими голосами:

— ВУС семьдесят пять, три шага вперед!

— ВУС…

— ВУС…

Асланбек ткнул Яшу в бок.

— Спишь? Идем.

Одессит сразу же пришел в себя и сделал положенных три шага, четких, строевых, чувствуя, как толстые подошвы сапог припечатывались к земле. Повел глазами направо, налево и удивился: на огромном поле никого, кроме них двоих. Подскочил к ним лейтенант, спросил Асланбека:

— Сколько у тебя прыжков?

— Тридцать — почему-то с улыбкой произнес он.

— Отлично!

— А у тебя?

Теперь лейтенант обратился к Яше.

— Тридцать пять! — выпалил одессит.

Лейтенант помахал рукой, и к нему подбежал старшина с голубыми петлицами на синей шинели и в щегольской фуражке.

— Забирайте, кажется, это все… Документы оформите в штабе.

— Слушаюсь!

Старшина поднес руку к блестящему козырьку, а друзьям сказал:

— Вам повезло, братцы, наши сегодня уехали, а я задержался в штабе и на всякий случай пришел сюда.

Он двигался широким шагом, прижимая к себе штурманскую планшетку.

Превозмогая боль в спине, Асланбек старался не отставать от него, а вот Яше это удавалось труднее, он прихрамывал.

— Где воевали? — поинтересовался старшина. — На каком фронте?

— Под Москвой, — как бы между прочим ответил Яша. — Не совсем под Москвой, чуть-чуть дальше от нее.

— Крепко царапнуло тебя. Прыгать сможешь?

— Ерунда, с зонтиком сигану, — Яша деланно засмеялся.

С щемящим сердцем Асланбек ждал, когда старшина спросит у них, в каком аэроклубе они учились прыгать. Возможно, и Яша боялся этого и оттого говорил без умолку, чтобы старшине и рта не дать раскрыть.

— Ты не можешь себе представить, старшина, как однажды сей муж ночью вылез по своей охоте из окопа, а потом с закрытыми глазами, до полуночи, блуждал по передовой. Ты только подумай, ему было лень открыть глаза, и он ходил, пока не нащупал ногой окоп и не спустился в него.

Яша забежал вперед, остановился перед старшиной, положил руку себе на грудь:

— Он попал не в свое логово! Потому как в окопе был человек, сей муж притулился было до него, а тот заворочался и ругнулся… Ха! На чистом берлинском диалекте.

Яша развел руками и пошел дальше:

— Так вы знаете, с тех пор возле него нельзя стоять: от него же несет ими! Господи, и мне с ним рядом воевать против Гитлера!

Старшина смеялся, запрокинув голову.

— Ох, уморил.

Он провел кулаком по глазам и, отдышавшись, указал на каменный двухэтажный особняк:

— Вот и штаб, давайте свои красноармейские книжки.

Яша без притворства удивился:

— Да откуда у нас документы? Мы же раненые, с фронта.

Он расстегнул шинель и полез в карман гимнастерки.

— Вот справка из госпиталя.

— А у тебя?

— Так и он же со мной, — поспешил вмешаться Яша.

Асланбек вручил старшине справку о ранении.

— Ждите меня здесь, — велел старшина и отправился в штаб.

Яша устало простонал:

— Кажись, пронесло! — и тут же накинулся на друга. — Чего ты замешкался, хотел передумать? Знаю я тебя!

— Угадал.

Кивнув головой, Асланбек посмотрел мимо Яши.

Проследив за его взглядом, Яша съехидничал:

— А трибунал как же?

Он перевел глаза на штаб.

— Ты смотри у меня… — взволновался он неожиданно. — Может, ты трусишь прыгать? Конечно, на фронте кругом санитары, не дадут помереть, подберут. Ну что же, иди, признавайся старшине, только после этого ты мне не друг, иди…

— Прыгать хочу, — улыбнулся Асланбек. — Тебя не хочу бросать, погибнешь без меня!

— Уй, дай я тебя обниму, — Яша обхватил за плечи друга.

— Не лезь, ты что — девочка? — Асланбек отстранился.

Из штаба показался старшина, помахал друзьям.

— Держите предписание, поедете в часть.

— Ты понял? Мы опять рядом с Москвой, — суетился Яша. — Приказывайте.

— Значит, вы едете в часть…

— Подожди, я спрошу, — Асланбек рукой отстранил друга, обратился к старшине: — А на фронт когда?

— Там узнаете, будет вам фронт. Значит так, найдете хозяйство майора Чернышева. Понятно?

— Есть найти майора Чернышева! И все? — Яша оглянулся на Асланбека. — Понял? И все. Так мы побежали.

— Поезд ночью, куда вы спешите, пообедайте здесь, — посоветовал старшина.

— Нет, мы не можем ждать, — Яша потянул Асланбека подальше от старшины и от штаба.

Оставив верхнюю полку в душном, прокуренном вагоне паровика, заменившего электричку, друзья на рассвете шли до улицам подмосковного городка. Явившись в часть, они сдали документы дежурному, и тот велел им подняться на второй этаж. В коридоре толпились младшие командиры, красноармейцы, стройные и подтянутые. Они встретили новичков, как старых добрых знакомых, предложили закурить, но друзья отказались.

— Где служил?

— В воздухе, — отшутился Яша. — А что, есть земляки?

— Теперь все земляки.

— Коммунисты?

— Нет, — Яша мотнул головой. — Не успели…

— Ничего, вступите в бою.

— Воевали?

— Попробовали, — Яша подмигнул другу, мол, держись, — на московском направлении.

— Сразу видать — герой!

— Послушайте, а много ли напрыгали?

— По сорок пять, — не моргнул глазом Яша.

Асланбек покраснел, ну все, сейчас их разоблачат.

— Сержант Алиев!

От окна отделился сержант, выделявшийся среди остальных смуглым лицом и носом с горбинкой. До этого он шерстяным лоскутом натирал медную бляху на широком комсоставском ремне.