На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [27]
Мы долго и безрезультатно ломали головы и решили наконец пройти вниз по Чалбыге, а затем по Нелькобе в поисках каких-нибудь следов.
Оставив Абтрахманова в бараке готовить ужин, мы втроем отправились вдоль берега Чалбыги.
Едва мы прошли каких-нибудь полтора — два километра, как около барака раздались два торопливых выстрела — сигнал «идите скорее сюда». Что такое?
Взволнованные, мы почти бегом направились обратно.
В дверях барака нас встретил мокрый Фирсов.
— В чем дело? — закричал я. — Где остальные?
— Пульман и Перебитюк километрах в пятнадцати отсюда. Георгия нет уже девять суток.
— Как нет? Где же он?
— Ушел больной на второй день в барак.
— Из вас кто-нибудь был в бараке?
— Нет, никто не был, мы находились на работе.
В довершение ко всему новое несчастье: оказалось, что обе лошади поисковиков сдохли. Поисковики решили добираться до барака на плоту, но потерпели крушение: залетели в завалы коряжника и утопили вьючный ящик, суму, лоток и разную мелочь. Кое-что удалось спасти. Фирсова срочно послали в барак. Остальные тоже идут сюда.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что на другой день после того, как отряд километров на десять отошел от барака, Гоша заболел. У него разболелось горло и поднялась температура. Несмотря на уговоры, он категорически заявил, что уходит в барак и там отлежится до возвращения отряда. От провожатого он отказался:
— До барака всего 10 километров. Как-нибудь доберусь.
И вот они легкомысленно отпустили его.
До барака он добрался. Затем, по-видимому в полубредовом состоянии, стал собираться куда-то в дорогу. В бараке остались два мешочка, подготовленные в дорогу: один с продуктами, второй с вещами, деньгами и документами. Видимо, Георгий собирался уходить, находясь еще в сознании, а затем, впав в беспамятство, покинул барак, не взяв с собой ничего, даже табакерки со спичками и бумагой, которую он, как страстный курильщик, всегда держал при себе.
Через несколько часов после прихода Фирсова появились измученные, какие-то потускневшие Перебитюк и Пульман. Много горьких слов было сказано по их адресу. Оба молчали, виновато потупив голову. Да и что они могли ответить в свое оправдание? Оба признали, что сделали грубую ошибку, когда поддались уговорам Родионова и отпустили его. Надо было при всех обстоятельствах задержать его, оставить в палатке и ходить в маршруты от этой палатки как от центра. И вот результат: Родионова нет, и кто знает, жив ли он и найдем ли мы его.
Мы всей группой отправились на поиски, решив пройти цепью вниз вдоль Нелькобы до ее впадения в Хенке. Шли на расстоянии тридцати-сорока метров друг от друга, однако в этом зеленом море деревьев и кустов, в скоплениях коряг и валежника найти что-нибудь можно было только совершенно случайно. После целого дня поисков, усталые и обескураженные, вернулись мы в барак с тайной надеждой, что Георгий добрался до барака на устье Тенке. Утром туда на лошадях отправились Петр и Миша. Вернувшись они сообщили, что Родионова на устье нет и никаких следов его не обнаружено.
Последняя надежда исчезла, но все не верилось, что Родионов погиб и что никогда больше мы его не увидим.
Отбытие транспорта. Рабочие будни
Приближалось 1 июля — срок окончания договора на аренду лошадей. 29 июня мы стали собирать Петра в обратный путь. Писались акты, письма, отношения: это ведь целое событие — оказия в жилые места, да еще такие, как Оротук, где одних взрослых людей не менее тридцати человек. В Оротуке сельсовет, уполномоченный райисполкома, вообще культура. Оттуда, возможно, отправятся на Среднекан наши письма, которые мы заранее подготовили.
Петр то и дело заходил в барак, присаживался, полуоткрыв рот, и, видимо, собирался с духом, чтобы обратиться ко мне с просьбой. Посидев немного, он тыкал рукой в какую-нибудь вещь и застенчиво произносил: «Бу (это) надо, шибко надо». Ну, раз шибко надо, приходилось отдавать — и к Петру ушло суконное одеяло, рубашка, потом разные там «бурдук» (мука), чай, сахар, консервы и т. д. На дорогу его слегка угостили «огненной водичкой», и он уехал весьма довольный.
Теперь у нас оставалась только одна лошадь Протопопова — Чалка, которой в основном пользовались поисковики. Работу нашу мы построили следующим образом. Где-нибудь в устье ключа ставили палатку с небольшим запасом продовольствия. Ковяткин и я уходили от этой палатки на два-три дня в маршрут, затем возвращались, оставляли собранные образцы, пополняли запасы продовольствия и вновь уходили.
С поисковиками мы заранее договаривались о месте очередной встречи. В своей работе мы опережали поисковиков и поэтому имели возможность снабжать их готовой картографической основой, на которой намечали место их стоянки и день встречи. Побывав у них, мы на лошади перебрасывали палатку на новое место и вновь начинали от нее как от базы проводить маршруты.
Порой нам тяжеленько приходилось от такой системы работы, но делать нечего, нужно было как-то приспосабливаться. Больше всего выматывал нас недостаток сна. Находясь в беспрерывном движении, с тяжелым грузом на спинах (вместо рюкзаков мы сделали себе таежные «сидоры» из мешков с веревочными лямками), мы спали не более трех-четырех часов в сутки. Ночами не давали спать комары, и только днем на солнцепеке, где-нибудь на продуваемом месте, удавалось забыться коротким тревожным сном.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.