На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [26]
К концу первой декады июня вода, однако, несколько спала и Чалбыга стала доступной для перехода вброд. 10 июня, дружески распростившись, мы разъехались в разные стороны. Ковяткин, Петр, Миша и я на семи конях отправились вверх по Нелькобе. Километрах в пятидесяти выше устья Чалбыги мы собирались соорудить лабаз — нашу будущую продовольственную базу.
Перебитюк с Пульманом, Георгием и Филиппом, взяв двух лошадей, пошли вверх по Чалбыге брать пробы на золото.
Все оставшееся имущество мы сложили в бараке, двери и окна которого прочно заколотили, опасаясь посещения непрошеных гостей: во время маршрутов нам не раз и в большом количестве встречались медвежьи следы.
При расставании было твердо условлено, что 20 июня мы должны встретиться в бараке.
С трудом перебредя Чалбыгу, мы направились вверх по берегу Нелькобы. Это своеобразная, даже несколько странная река. Ее широченная трехкилометровая корытообразная долина изобилует огромными мощными наледями, среди которых причудливо извиваются многочисленные протоки, прорезающие эти массы нерастаявшего льда. Несчетное число раз приходилось нам переходить вброд эту запутанную сеть «вен» и «артерий» нелькобинского русла.
Погода стояла какая-то неустойчивая: то ярко светило солнце, то вдруг начинался холодный дождь с пронизывающим ветром, переходящий в мокрый снег. Обилие наледей на Нелькобе облегчало наш путь: река разбивалась на множество разрозненных проток и везде была проходима. Сильно задерживали наше продвижение лошади. Они были очень слабы и совсем выбились из сил после двух дней пути, за которые мы прошли не более 30 километров.
Миша с Петром вели коней. Мы с Ковяткиным шли отдельно, ведя съемку и местами беря пробы. Иногда в них были знаки золота. Большинство проб показывало повышенное содержание оловянного камня — касситерита.
14 июня мы добрались до места и начали сооружать лабаз. На высоком сухом берегу, поросшем стройными лиственницами, мы облюбовали группу из четырех близко растущих деревьев. Изготовив грубую лестницу, мы с большим трудом спилили их на пятиметровом уровне, получив четыре прочно стоящих столба. Это была самая трудная часть работы. На столбах мы сделали настил из жердей и соорудили на нем небольшой сруб, который покрыли корой. Получился маленький уютный свайный домик. В полу этого домика мы выпилили четырехугольное отверстие и изготовили лестницу, по которой только и можно было через это отверстие попасть внутрь лабаза. Затем перетащили туда наш груз, прикрыли отверстие, убрали лестницу и удостоверились, что для медведя этот лабаз недоступен, поскольку настил далеко выдавался во все стороны от столбов. Повозиться нам пришлось немало, зато лабаз получился на славу.
Проведя вокруг несколько маршрутов, мы отправились в обратную дорогу, чтобы к намеченному сроку вернуться в барак.
Первый день обратного пути был омрачен длительным дождем, и до барака мы добрались только вечером 20 июня.
К Чалбыге я подходил в полумраке белой колымской ночи. Ковяткин немного отстал в поисках более мелкого перехода через протоку Нелькобы, которую мы с Кутом Мужественно преодолели: я — вброд, по пояс, Кут — вплавь. Миша и Петр с лошадьми остались, далеко позади. Подойдя к берегу Чалбыги, я с удовлетворением увидел, что дверь барака, которую мы перед уходом заколотили гвоздями, настежь открыта. Значит, поисковый отряд уже вернулся. Перебредя Чалбыгу, я подошел к бараку и был неприятно удивлен, увидев, что возле него в беспорядке валяются брюки, телогрейка и другие части одежды. Под большой лиственницей лежали полушубок и подушка, прислоненная к корню дерева. Все это было насквозь промокшим от вчерашнего дождя.
В бараке, где перед отъездом груз и вещи были аккуратно сложены, царил настоящий хаос — все было беспорядочно разбросано.
Присмотревшись внимательнее, я увидел в углу на разостланном брезенте две прикрытые одеялом фигуры с торчащими из-под него валенками. Я со злостью сбросил одеяло в полной уверенности, что под ним лежат виновники всего этого ералаша, и буквально остолбенел, увидев, что это только две пары валенок и две подушки. Стало как-то не по себе. Что же случилось? В это время в двери барака показалась темная фигура — подошел Ковяткин, а через некоторое время подъехали Петр и Миша.
Мы зажгли свечу и стали внимательно осматривать барак. Все в нем оказалось перевернутым, перепутанным и разбросанным. Создавалось впечатление, будто здесь что-то спешно искали, затем второпях выскочили из барака и больше не вернулись. Мы обнаружили узелок с продуктами, отложенные документы Родионова, отлитый в бутылку спирт, находившийся в жестяной банке. Осмотр банки показал, что спирт почти весь цел. В углу стояла японская винтовка, которую брали с собой поисковики. По оставленным следам, одежде и документам видно, что здесь был Родионов, а, быть может, и еще кто-нибудь из отряда Перебитюка. Следов лошадей около барака мы не обнаружили. Что же произошло? Куда делись бывшие здесь люда? Почему они так поспешно выбежали из барака, даже не захватив оружия, не взяв приготовленного узелка с продуктами? Мы недоумевали. Одно предположение сменялось другим. Ясно было только, что все это случилось до вчерашнего дождя, так как в противном случае под деревом не лежал бы мокрый полушубок да еще с подушкой. Видимо, кто-то в теплый ясный день отдыхал снаружи на разостланном полушубке.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.