На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [25]

Родионов — краснощекий смуглый юноша лет двадцати трех – двадцати четырех, старательный, послушный, несколько медлительный, но усердный. У него сильно развита хозяйственная жилка. Он и заячье одеяло выменял у якута, и еще кое-какие вещи приобрел, но все это носит у него безобидный характер некоторой предприимчивости, отсутствующей у других ребят. Он очень аккуратен.

Его приятель Фирсов — веселый белозубый парень с вечной улыбкой на лице, горячий, вспыльчивый, но отходчивый. Любит пошутить и за словом в карман не лезет. Работает он быстро и усердно. С Георгием они большие друзья, вечно шепчутся, хихикают, подтрунивают друг над другом и трогательно заботятся одни о другом. Оба они только что демобилизовались из Красной Армии, и в них еще чувствуется воинская дисциплина.

Третий наш рабочий — Миша Абтрахманов, татарин по национальности, с типичным татарским лицом, выходец из глухой деревушки. Пребывание в армии только слегка обтесало его. Он парень с хитрецой, как говорится, «себе на уме». По-русски говорит плоховато и большей частью молчит. Если ему что-нибудь не по душе, он не скажет прямо, а начнет жаловаться на стороне. В этом отношении он прямая противоположность Фирсову, который предпочитает разговаривать с начальством сам, а не «плакаться в жилетку». Миша любит слукавить и в работе. Тайгу он не жалует и ругает себя за то, что согласился поехать на Колыму. Он единственный среди нас, кто знает толк в лошадях, разбирается в их привычках, повадках и любит возиться с ними.

Временный член нашей маленькой партии оротукский якут Петр Попов первый раз имеет дело с «нючча» — русскими и сначала побаивался нас. Скоро он распознал, что это не столь уж страшные существа, и быстро освоился. Он часто заходит в палатку «начальства», садится и смотрит вокруг широко раскрытыми глазами, добродушно ухмыляясь. Лицо у него типично якутское: жесткие черные волосы, широкие скулы, слегка приплюснутый нос, немного раскосые глаза и отсутствие растительности на подбородке.

Петр ни слова не понимает по-русски, но мы все же кое-как объясняемся: отчасти жестами, отчасти словами. Нам помогает в этом Миша Абтрахманов. Он татарин, и его язык имеет общие корни с якутским. Правда, Миша при переводе иногда несет такую несуразицу, что приходится только руками разводить. Однако они дружески беседуют, иногда похлопывают друг друга по плечу, посмеиваются и, кажется, вполне понимают друг друга.

Последний член нашей артели, весьма ленивый и неповоротливый, — но всеми любимый, — это несравненный Кут. Он только четыре месяца назад появился на свет, и у него еще очень мало жизненного опыта.

7 июня мы торжественно отпраздновали окончание строительства барака. Подобно господу богу мы завершили наше мощное строительство в шесть дней. И вот теперь на берегу Чалбыги горделиво высится красавец барак с добротной крышей, изготовленной из лиственничной коры, которая в это время года замечательно отдирается от стволов.

— Лет пятьдесят простоит, — сказал Пульман, наш главный строитель, любовно поглаживая стены. «Нас переживет», — мысленно перевел я его слова.

Согласно обычаю, барак надо было слегка обмыть. По случаю столь торжественного события намечался обильный ужин, в котором немалую роль должна была играть свежая жареная рыба — мечта наших гурманов.

Выезжая с устья Тенке, мы купили у Дмитрия Ивановича Протопопова сетку для рыбной ловли. Длиной свыше десяти метров, сплетенная из конского волоса, она прельстила нас своей легкостью и портативностью. Мы ставили ее на Чалбыге и время от времени вытаскивали одного-двух хариусов, которых помещали в садок — маленькую лужицу среди гальки около берега. Это давало возможность сохранять рыбу живой очень долгое время.

Перед торжественным празднованием нашему «главповару» Гоше было дано указание очистить садок и всю накопившуюся в нем продукцию пустить в дело. Гоша бодро направился к садку, долго возился около него при деятельном участии чрезвычайно заинтересованного Кута и наконец со скорбным видом вернулся обратно, неся жалкую добычу — одного хариуса.

Оказывается за последнее время сильно прибыла вода, которая, просочившись через гальку, превратила лужицу в солидное озерцо с яминами и коряжинами. Глубина этого озерца доходила до колен, и выловить в нем отдохнувших хариусов не представлялось никакой возможности. Пришлось ограничиться надоевшими консервами.

В чайнике развели некоторое количество «живительной влаги». Порции были небольшие — граммов по сто пятьдесят на человека. Только Пульману из уважения к его строительным талантам, возрасту и некоторому пристрастию к «огненной водице» по общему согласию была выдана двойная доза. Я произнес небольшой, но довольно корявый спич, ребята с азартом прокричали дружное «ура», и пир начался. Мы чокнулись, выпили, крякнули и принялись закусывать мясными и овощными консервами. Небольшой дозой спиртного угостили и не в меру любопытного Кута. Дали ему и мяса — Кут общий любимец, и кормят его, негодяя, на убой.

Загадочные обстоятельства

Первого июля мы должны были вернуть колхозу арендованных лошадей, оставив у себя только одного коня, нанятого у Дмитрия Ивановича. Лошади из управления ожидались не ранее начала августа, так что перед нами маячила невеселая перспектива больше месяца работать без конного транспорта. Поэтому надо было заблаговременно завезти продовольствие в центральную часть района, но высокая вода мешала осуществить это намерение.