На живца - [31]

Он обратился к «меченому» по-немецки.

«Меченый» ответил:

— Англичанин.

— Почему вы преследуете эту молодую женщину? — это уже ко мне.

Он говорил с акцентом, но я не мог разобрал, с каким именно.

— А вам что за дело? — в свою очередь задал вопрос я.

Он сделал два шага и неожиданно нанес мне удар в челюсть справа. Коротышка оказался крепким парнем, и удар был ощутимым. Ганс и Фриц одновременно выхватили оружие. У Фрица в руке был «люгер». Носатый стоял у меня за спиной.

— Вы дали прямой и доходчивый ответ, — заметил я.

— Итак, почему вы преследуете эту молодую женщину?

— Она и несколько ее приятелей совершили покушение на семью одного богатого американца, который горит желанием отомстить, — начал я свое объяснение, — и который нанял меня, чтобы вывести всех на чистую воду.

— Тогда почему вы не застрелили ее, как только обнаружили?

— Во-первых, я — очень добрый парень. Во-вторых, она для меня единственная связующая нить с остальными. Хотел использовать ее в качестве живца. Чтобы она сама вывела меня на своих соратников.

— И вам кажется, что план сработал?

— В некоторой степени. Вы для меня лицо новое, а вон тот с пушкой и Ганс с Фрицем — старые знакомые.

— Сколько человек вас интересует?

— Девять.

— Троих вы уже убрали или арестовали. Еще четверых вам удалось обнаружить. Времени зря не теряли. Вы хорошо выполняете свою работу.

Я был сама скромность. Правда, насколько мне удалось это показать, не знаю.

— Такому профессионалу, как вы, стыдно стоять сложа руки и ждать, пока ему свернут шею. Вы что, изображали статую в парке?

Теперь я являл собой непонимание и растерянность.

— Вы были вооружены и опасны. Совсем недавно вы угрохали двоих, ждавших вас в засаде. — Он выглянул из окна. — Нас ожидало то же?

Носатый сказал что-то на языке, которого я не знал. Коротышка ответил. Носатый передвигаясь неровными прыжками, выскочил в дверь.

— Продолжим, — вновь заговорил коротышка.

— Каково ваше участие в этом деле? — спросил я его.

— К несчастью, вся эта компания убийц и террористов есть моя организация. Мне они не особенно нравятся. Сосунки-любители. Мои цели куда как серьезнее, чем делать фарш из туристов.

Но мне нужны новобранцы, и не всегда попадается хороший материал.

— Да, трудно найти верных помощников, — поддакнул я.

— Вы правы, — бросил он в ответ. — Вот вы бы были одним из лучших. Я такими ударами послал в нокаут не одного здоровяка.

— Возможно, я и приму это предложение — когда не будет вокруг ваших псов, стоящих наготове.

— Я не великан, но хорошо натренирован и знаю много приемов, — объяснил он. — Однако мы собираемся отправить вас к праотцам, так что мы вряд ли сработаемся.

— Почему же? По крайней мере, вы можете еще раз попытаться завербовать меня, когда ваш носатый приятель вернется и доложит, что за дверью никто с противотанковым ружьем не прячется.

Коротышка ухмыльнулся.

— Я не ошибся в вашем профессионализме, — довольно сказал он. — Только мы вас убьем независимо от того, прячется там кто-нибудь или нет. Но сначала все выясним. Может, вы будете нашим заложником. Посмотрим.

— И чему же вы посвятили свою жизнь? — поинтересовался я.

— Святому делу свободы. Африка не должна принадлежать неграм или коммунистам.

— А кому же?

— Нам!

— Нам?

— Вам и мне, людям белой расы. Расе, которая вытащила ее из тьмы первобытности и рабства девятнадцатого века. Расе, которая может создать в Африке новую цивилизацию.

— Вы, случайно, не маньяк, а?

— Меня зовут Пауль.

— И все ваши люди разделяют эти взгляды?

— Мы — расисты и антикоммунисты, — гордо заявил Пауль. — Это достаточное основание для единства.

— Позвольте задать вопрос Кэти, — прервал я его патетику. — Полагаю, вы говорите по-английски.

— Я владею пятью языками, — бросила она. Она сидела на том же месте и в той же позе, в которой я застал ее, придя сюда. Она была невозмутима. Когда она говорила, то двигались только ее губы.

— Я что-то не заметил, чтобы через ваши белые брюки просвечивали те очаровательные французские бикини. Или их на вас нет?

— Мерзавец, — произнесли губы. Лицо ее залилось краской.

Пауль съездил мне еще раз, только теперь слева, сделав синяки симметричными.

— Не смей говорить с ней в таком тоне, — добавил он при этом.

Кэти поднялась и вышла из комнаты. Пауль проследовал за ней. Ганс и Фриц направили на меня свои пушки. В двери за моей спиной повернулся ключ, и вошел носатый.

— Никого, — сказал он. Следом за ним влетел Хоук, держа в зубах два запасных заряда и стреляя из-за спины носатого из своего обреза. Я успел заметить, как у Фрица оторвало полголовы, после чего нырнул за мягкое кресло. Ганс выстрелил в Хоука и попал носатому прямо между глаз. Хоук выпустил заряд из второго ствола в Ганса сразу после того, как свалился носатый. Ганс сложился пополам и умер. Хоук переломил обрез. Стреляные гильзы выскочили из обоих стволов. Хоук перезарядил оба ствола теми патронами, что держал во рту — защелки встали на место еще до того, как пустые гильзы коснулись пола.

Я вскочил на ноги.

— Туда! — крикнул я ему, указывая на дверь, за которой скрылись Кэти и Пауль. Хоук подскочил к ней первым, пока я вытаскивал револьвер из-за пояса носатого.