На земле Ланки - [36]

Рано утром мотоботы, дхони и катамараны с ныряльщиками на борту отчалили от берега и направились на жемчужные банки. Каждый капитан ставит свое суденышко на облюбованное им место.

Ныряльщики уже приготовились и ждут сигнала к погружению. Их экипировка более чем проста: набедренная повязка, сетка или корзина для сбора раковин на длинной лямке, которая перекидывается через плечо, и непременный талисман. Лишь у очень немногих — маски для ныряния. По сигналу капитана ныряльщики прыгают в воду. Быстрее погрузиться им помогает увесистый камень на веревке, свободный конец которой держит их помощник, остающийся на борту. Всплеск — и на поверхности только пузыри воздуха.

Где-то на дне океана ныряльщик, экономя каждое движение и каждую секунду, собирает раковины и складывает их в корзину. Когда запас воздуха в легких кончается, он привязывает лямку корзины к камню и дергает веревку, давая знак помощнику, чтобы тот поднимал раковины, сам же, оттолкнувшись ногами от дна, устремляется вверх.

Вот он появляется на поверхности — широко раскрытый рот, посиневшие губы, тяжелое дыхание, — подплывает к лодке и обессиленно наваливается грудью на борт.

Ныряльщик пробыл под водой всего лишь около минуты, за это время он погрузился на глубину почти четырнадцать метров, разыскал в песке или среди кораллов до десятка раковин и вернулся на поверхность. Короткий отдых — и он снова уйдет на дно. К концу дня, в течение которого делается пятьдесят-шестьдесят погружений, у многих, особенно у тех, кто постарше, из носа и ушей идет кровь.

Пока ныряльщик собирается с силами к очередному погружению, его помощник вынимает из сетки раковины и складывает их в мешки. К вечеру на некоторых «счастливых» лодках все мешки уже заполнены, но к берегу можно плыть только по сигналу. Вот тогда начинается гонка — гнутся весла в руках гребцов, поставлены все паруса, на всю «железку» работают моторы: кто раньше других достигнет берега, тот получит главный приз — право первым продать с аукциона жемчужные раковины.

Причаливание первой лодки к берегу вызывает ажиотаж — гребцы торопятся сгрузить мешки, купцы, позабыв о всякой степенности, спешат увидеть раковины.

На вид раковины совсем невзрачны — небольшие, с ноздреватой коричневато-серого цвета поверхностью, только у створок пробивается перламутровый блеск. Но в каких-то из них, возможно, спрятаны те сказочные жемчужины, ради которых до изнеможения работают ныряльщики, надрываются на веслах гребцы, бросают все дела и спешат сюда, в Мадуччукади, купцы.

Аукционер, перед столом которого на помосте лежит в мешках первая партия жемчужных раковин, уже поднял руку с деревянным молотком. На лицах купцов нерешительность, нетерпение, надежда. Никто не решается назвать цену первым, ведь она в значительной степени может определить цены на весь сезон. Каждый ждет, что скажет его коллега по профессии, впрочем, теперь уж не коллега, а ненавистный соперник, которому во что бы то ни стало надо подставить ногу, чтобы выбить его из игры.

Любители наживы еще раз продумывают про себя все ходы, шансы, свои и своих соперников, многие шепчут молитвы, призывая силы небесные послать нм такую же удачу, которая однажды выпала здесь на долю бедняку, купившему на последний медный грош три раковины и обнаружившему в них одну из самых крупных жемчужин, когда-либо найденных у берегов Цейлона.

Наконец цена названа. Трижды раздается традиционный вопрос: «Кто больше?» — и стук молотка аукционера возвещает, что сделка совершена. Но страсти еще не улеглись. Обладатель партии раковин или его доверенные будут теперь внимательнейшим образом следить за каждой вскрываемой раковиной. Число найденных в них жемчужин, стоимость их — все это содержится в строгой тайне.

По официальным данным, в один из сезонов было добыто 80 миллионов раковин; продав их, хозяева артелей ныряльщиков положили в карман сумму, равную 250 тысячам английских фунтов. Сколько положили в свои сейфы скупщики, не скажет никто.

А ныряльщики? Сколько же получают они? Ныряльщики по традиции получают одну из каждых пяти добытых ими раковин. Вот и вся оплата.

Когда в одном из ювелирных магазинов Коломбо мне показали ожерелье из розоватого жемчуга, я тотчас же вспомнил изможденные лица ныряльщиков, появляющихся из-под воды с жадно раскрытыми ртами, кровь, текущую алыми струйками из носа и ушей.

НАРОДНЫЕ УМЕЛЬЦЫ

Знакомство с прикладным искусством страны следует начать со знаменитых цейлонских масок, которые, по словам старейшего писателя Мартина Викрамасинхе, «подобно сказкам, раскрывают и освещают определенные черты сингальской культуры».

Родина масок — острова Тихого океана, откуда они в незапамятные времена и были завезены на Цейлон. Здесь они служат украшением в быту и являются непременной принадлежностью в театрализованных представлениях. Особая разновидность масок, носящих название демонских, используется при исполнении обрядовых и ритуальных танцев, посвященных обычно либо изгнанию злых духов, либо исцелению от болезней.

Цейлонские маски удивительно красочны и разнообразны. Для каждого персонажа — человека, демона, животного — установились традиционные формы. Уже по цвету маски можно узнать, каково социальное положение человека, которого она олицетворяет. Зритель-цейлонец, присутствующий на театрализованном представлении, при взгляде на маску сразу же определит персонаж спектакля. Для изображения людей «благородного происхождения» предпочтение отдается светлым тонам. Маска, олицетворяющая королеву или принцессу, — белого цвета, короля или именитого сановника — розового; этот же цвет применяется также для обозначения какого-нибудь сверхъестественного существа или «доброго» демона. Синий цвет показывает, что на сцене появился чужеземец или «злой» демон, а черный — что вышел представитель низших каст.