На земле и на небе - [23]

Катя кивнула и подумала, что у них в семье в последнее время почему-то вся работа считалась женской. Сколько раз она просила Романа повесить кухонную полку! Наконец, когда надоело смотреть на ворох посуды на столе и подоконнике, она взялась сама. Долго же она тогда провозилась со сверлом, дюбелями и шурупами! А Роман даже не заметил, что полка оказалась на стене, или сделал вид, что не заметил.

Из задумчивости ее вывел голос тети Сары:

— А! Проснулась наконец. Ну и славно. Здесь тебе торопиться некуда, спи сколько душеньке угодно. Хозяек и двух хватит, правда, Ксения?

Ксюшка радостно кивнула, но тут же выступила в защиту матери:

— Тетя Сара, мама дома никогда не отдыхает. Она всегда то в магазин, то на кухне, то убирает, то шьет, то меня воспитывает.

— А чего тебя воспитывать, ты уже большая, сама себе хозяйкой можешь быть.

Ксюша задумалась. Дома она почему-то была маленькой, а здесь — другое дело. И курочек ей поручают кормить, и посуду полоскать, и дяде Диме гвоздики подавать. Нет, здесь ей нравилось решительно все, тем более что никто раньше ее всерьез не воспринимал. А тут даже хозяйкой называют. «Правду сказал Санька, — подумала она, — в деревне все по-другому».

— Ну что, Дмитрий, скоро закончишь? — спросила тетя Сара. — А то пойдем сначала позавтракаем. Вот и девушка еще не емши ходит.

— Мам, там такой творожок скрипучий есть, вкусный-превкусный, а чай конфетами пахнет, — затараторила Ксюшка, блаженно жмурясь и похлопывая себя по животику.

Хозяйка улыбнулась, ласково глядя на девочку.

— Пойдемте в дом, — пригласила она. — Творог домашний, утром только сделала, и чай с мятой, и ватрушки остались.

— Спасибо, тетя Сара, вот еще пару досок прибью — и работа будет закончена, тогда и поем, — с видимым удовольствием согласился Дмитрий. — Давно домашней стряпни не ел.

— А ты почаще приходи, мужская работа всегда у меня найдется, и постряпаю для тебя с удовольствием, — предложила тетя Сара. — Ну ладно, заканчивайте, а я пока чайник на огонь поставлю.

Катя тоже поспешила в дом. Ей совсем не хотелось завтракать рядом с этим плохо одетым, пахнущим потом мужчиной. Она положила себе в тарелку творог и посыпала его сахаром. Творог действительно был свежим и вкусным. Дмитрий вошел в дом, когда она налила себе чаю. Она слышала, как он во дворе шумно обливается водой из шланга, а Ксюшка визжит, когда до нее долетают холодные брызги. Дмитрий был раздет до пояса, и Катя стыдливо опустила глаза при виде его торса, казавшегося необъятным и сплошь покрытого волосами.

— Прошу у дам прощения, — сказал он виноватым голосом, — не захватил с собой чистой рубашки, а грязную после такого замечательного душа надевать не хочется.

— Ничего-ничего, — заметила тетя Сара. Она достала из холодильника початую бутылку водки. — Ну что, работник, с устатку будешь?

— Да нет, спасибо, — покачал головой Дмитрий, — мне бы лучше молока.

— Да, конечно, кто же с утра пьет, — с готовностью согласилась хозяйка и поставила бутылку на место. — А молока я тебе с удовольствием налью, да еще с собой дам. И ватрушки бери, не стесняйся. Я опять тесто поставила — ближе к вечеру мы с Ксенией булочки печь будем.

— Ой, как здорово! — воскликнула та. — Только я не умею.

— А тут и уметь не надо — все просто. Я тебе покажу, не волнуйся, — успокоила ее тетя Сара.

Катя быстро допила свой чай, с удивлением наблюдая за своей дочерью. Видимо, действительно, деревенский воздух ей на пользу — вон какой аппетит.

— Ай да Ксюшка, молодец, — похвалила девочку хозяйка, — сразу видно, хорошо поработала.

— Да, мамочка. Я помогала дяде Диме и курочек кормила и Бульку.

— Бульку? — удивилась Катя. — Это кто? Собака? Я ее что-то не слышала.

— А она, мама, только утром была, и мы с ней подружились. Она такая славная и не страшная вовсе, только, правильно Санька говорил, — ленивая. Я ей говорю: «Дай лапу», — а она отворачивается, как будто не понимает.

— А где она сейчас? — спросила Катя.

— Да отвязалась, бестия! Я ее вчера отпускала, так ей понравилось, видимо. Ну придет, я ей покажу кузькину мать! — ответила тетя Сара и помахала кулаком в направлении конуры.

Ксюшка умоляюще посмотрела на хозяйку:

— Тетя Сара, не бейте ее, пожалуйста, ведь маленьких нельзя бить.

— Хороша — маленькая. Уже пятый год будет, — ворчливо ответила она.

— Я и говорю — маленькая. Вот мне пять лет, а мама меня никогда не бьет. — Девочка готова была заплакать.

Тетя Сара серьезно посмотрела на нее.

— У собаки другой срок. Ну да ладно, заступница, не обижу твою собаку. Но на цепь посажу. Собачья работа — дом сторожить.

— А я никуда не уйду, — быстро залопотала Ксюха, — я и посторожу.

Все засмеялись.

— Здорово ты придумала, — сквозь смех проговорила тетя Сара. — Ты вместо Бульки и лаять будешь?

Девочка не поняла, почему ее слова так насмешили взрослых, но явно с облегчением заулыбалась:

— Конечно, я умею!

Она выбежала из-за стола, кружась по комнате и звонко залаяла. От этой картины взрослые совсем покатились со смеху.

— Ну ладно, ладно, — вытирая слезы, сказала ей Катя, — хватит, угомонись.

— Спасибо хозяйке, — вставая, вежливо произнес Дмитрий. — Если что — зовите, помогу чем смогу.