На заре земли Русской - [62]
Давняя ссора Всеслава и Изяслава не окончилась битвой за Новгород. Люди знают: только одному из них под силу удержать великий престол, сохранить земли от усобиц и половецких набегов, но нет единой правды, у каждого она своя.
Продолжение истории Всеслава, Александры и других.
17 лет спустя.
Глава 1
И та, что сегодня прощается с милым,Пусть боль свою в силу она переплавит.Мы детям клянемся, клянемся могилам,Что нас покориться никто не заставит.А. Ахматова
— Роман, отдай! Это мое! Верни!
— Забирай, — пожал плечами Роман и поднял руку с деревянным мечом повыше. Восьмилетний Глеб подпрыгнул, но не достал даже до плеча высокого старшего брата. Разозлился, досадливо покривил губы, готовый расплакаться. Стал прыгать вокруг старшего, пытаясь достать свой меч, но был слишком мал ростом.
— Отдай! Отец мне вырезал!
— Отдай ему, Ромашка, — проходивший мимо Ростислав толкнул брата в плечо, отчего тот опустил руку, и Глеб радостно выхватил у него меч. — Полно тебе маленького дразнить. Глеб, покажи, что умеешь?
Маленький княжич размахнулся деревянным мечом, но не рассчитал силу, замах получился слишком сильным, и мальчонка, не удержав равновесие, оказался на земле. Потер ушибленную коленку, но поднялся. Подхватив с травы палку, Ростислав в шутку ответил ему несколькими выпадами. Дерево стучало о дерево, Глеб заливисто хохотал, Ростислав поддавался и позволял мечу маленького противника касаться его рук и плеч. У Глеба было много старших братьев, целых шестеро, но Ростислава, второго по старшинству, он любил почему-то больше других. Добрый, чуткий и смешливый, Ростислав и нравом, и лицом был похож на матушку, а от отца ему достался пристальный и проницательный взгляд серых глаз. Он всегда с охотой возился с младшими, вместе с отцом и старшими гриднями обучал их ратному делу, подолгу пропадал в кузне с датчанином по имени Айфбьорн. Глеб бегал хвостом за ним и Романом, и если Роману, самому старшему сыну полоцкого князя, эта привязанность была не больно-то по душе, то Ростислав никогда его не прогонял и частенько урезонивал старшего брата, когда тот задевал маленького.
Так и сейчас. Оставшись, по своему обыкновению, в стороне от «ребяческих забав», Роман присел в тени под раскидистым ясенем, прикрыл глаза и слушал. Совсем рядом смеялся младший братишка, Глеб, подначивал его шутник-Ростислав. На княжьем подворье было тихо, полуденная жара загнала работников и жителей терема в горницы, только кое-где слышались негромкие, разомлевшие от духоты голоса, скрип колодезной цепи, переругивающийся лай гончих, ржание не поенных еще коней в стойлах. В отдалении шумел ветер, гулял в густых березовых и калиновых зарослях на берегу реки, играл волосами, бросал их на лицо, но не освежал после сухой и выматывающей жары. Под привычный летний уличный гул Роман даже задремал. Уставший Глеб тоже прибежал в тень, Ростислав ушел куда-то: их звонкие голоса и стук деревянного меча и палки стихли.
Глебка заснул, привалившись к стволу ясеня и по-детски подложив ладошку под загорелую щеку. Роман, лениво потянувшись, поднялся, придерживаясь за теплый шершавый ствол. Погладил дерево, ощущая ладонью твердую, жесткую его стать, силу, человеку неведомую. Быть может, оттого и ставили языческие капища в лесах, что в них всегда кроется некая тайна, что деревья, из которых вырезают идолы богов, дарят им частицу своей силы? Роман поморщился и почти брезгливо отдернул руку. Не мила ему была языческая вера, не любил он ее и не понимал. Ромейская, христианская, казалась правильной и крепкой, а старая, та, что дозволяла многим богам молиться, уходила в прошлое.
Роман читал сказ о Иисусе Христе, когда приезжий грек-монах Евстратий учил его и Ростислава грамоте. И больше всего ему нравилось, когда Христос на прощание наставлял двенадцать своих учеников «И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». С тех пор боялся Роман этого осуждения Господня, по доброй воле крестился. Ростислав крестился вместе с ним. Однако оба не знали, крещен ли отец: известно было, что он потакает в вероисповедании язычникам и в то же время бережет и чтит храм Святой Софии. Сам молится Христу, а перед битвами и походами со своими гриднями уходит в лес, на капище, позволяет приносить жертвы Перуну и Сварогу и на обряде присутствует. Старшие сыновья уже бывали с ним в походах — ездили собирать дань к племенам чуди и меря, были в дружине, когда ходили подавлять недовольство племени эстов, — но, крещенные в православии, мальчики никогда не были на старом капище.
Задумавшись так, Роман снова застыл, глядя себе под ноги, но сразу же очнулся от мыслей своих, когда мимо, среди берез и осин, промелькнул алый сарафан и зашуршали прошлогодние палые листья под легкими шагами. Оставив на траве оружие, парень кинулся вслед, продрался сквозь заросли черемухи, неслышно, на цыпочках подкрался к шедшей впереди девушке, одной рукой обхватил ее сзади за пояс и дернул назад, а свободной ладонью прикрыл ей рот. Она приглушенно вскрикнула, пытаясь вырваться, но сильная рука юноши перехватила ее запястье, и он развернул ее к себе лицом. Румянец хлынул на бледные щеки девушки, она мгновенно смутилась, остановилась, вырываться перестала. Расслабленная рука ее осталась в руке Романа.
