На заре земли Русской - [24]

— Да не жалей ты его! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Все равно убьют, не ты, так другие!

Толпа готова была накинуться на заговорщика и разорвать его, но всех удерживала на месте неведомая сила. Никто не решился бы перечить князю, поэтому люди ждали его решения или поступка. И вдруг ряды собравшихся расступились, пропуская к широким ступеням паперти княгиню. Александра подошла к Всеславу, коснулась его руки своею, заглянула в глаза:

— Княже… Не бери грех на душу. Бог ему судья. Он и рассудит по правде, и виновных накажет.

Всеслав оглянулся на собор, белеющий в осенних сумерках, пристально посмотрел в глаза Александре, а потом крепко взял ее за руку, вернул меч своему гридню. Другие вои уже подняли Бажена, скрутили ему руки за спиной, однако все еще ждали княжьего слова.

— Заприте его покуда, — хмуро велел Всеслав. — Разговор с ним еще будет. Только пускай подумает сперва хорошенько, что отвечать станет.

И он хотел было выйти из разомкнувшегося круга, как неожиданно среди людей снова раздались шум и возня, и прямо на каменную ступеньку вытолкнули парня солнцеворотов шестнадцати от покрова в серой запыленной рубахе. Он не устоял на ногах, упал на колени перед князем и замер, опустив голову. Очелья на нем не было, светло-русые волосы упали на лицо, доходя до узкого подбородка и закрывая обзор.

— На колокольню полез, — услужливо пояснил иерей Адриан. — Службу сорвал. Пред Господом нагрешил да пред народом Божьим.

— И что? — сурово спросил Всеслав.

— Епитимью на него наложили, на семь ночей. Пускай у Бога прощенья просит.

— Вот пускай у Бога и просит, а у нас просить не за что. Не довольно ли с него Божьего покаяния?

Иерей пожал плечами, но ничего не ответил. Передернуло его от таких богохульных слов. Он знал, что Всеслав не молится Богу так, как православному положено. В горнице у него напротив икон — деревянный идол. Старое капище в лесу, которое давно пора бы очистить и выжечь, стоит, как ни в чем не бывало, а храм в городе уже двенадцатый солнцеворот строится, и все никак не будет готов к освящению. И ближайшие люди князя — поганые, хоть и приходят на службы вместе с ним, все равно своим богам молятся, упорно молятся…

Но сейчас речь шла не о том, а о парне-подмастерье златокузнеца, который нарушил привычный уклад собора. Выслушав его неловкие оправдания, Всеслав чуть заметно усмехнулся.

— Вставай, Митька. Что бы ты ни сделал, перед нами ты не виновен.

Заметив спокойную улыбку князя, Дмитрий медленно поднялся, смахнул с лица растрепанные пряди, отряхнул колени.

— Ты мне жизнь спас, — добавил Всеслав. Юноша чуть покраснел и опустил голову. — Отпусти его с миром, честной отче. Бог видит, чья вина да где.

Адриан молча протянул парню тяжелый наперсный крест. Дмитрий поклонился, коснулся губами холодного металла и поспешно исчез. Всеславу больше не о чем было говорить со служителем, и, все так же держа супругу за руку, он направился к выходу с подворья храма.

Вечер выдался на редкость теплый для конца осени. Кое-где уже лежал снег, и с высокого берега было слышно, как несет свои воды на широких плечах Двина. За дорогой на Менск в нее входил приток — небольшая, неширокая речушка Полота, а дальше, ближе к Киеву, — Друть, и потом две сильные, мощные реки — Днепр и Двина — сходились, сливались воедино и вместе катились к Русскому морю, к славной Византии. Из-за деревьев было видно край песчаного берега, чуть припорошенного белым пушистым снежком. Погода стояла тихая, безветренная, и река была словно черное стекло: темная и прозрачная. Александре вспомнилось невольно, как они с Всеславом, тогда еще только помолвленные, подъезжали на лошади к самому краю обрыва, а потом спускались вниз, к неровной кромке воды. Это было так давно, а кажется, едва ли не давеча…

Так и сейчас. Они остановились рядом, под высоким облетевшим ясенем. Тонкие изгибы ветвей изрезали черный покров неба, и сквозь густые клочья облаков нет-нет да и проглядывал серебристый свет. Александра слышала россказни о князе-оборотне, и она невольно подняла взор, взглянула на луну — та была полной, круглой, гладкой со всех сторон. Мелькнула и снова скрылась за облаками… Конечно, все это сказки. Глупые слухи, неведомо кем распущенные. А Всеслав стоял рядом с нею, живой, настоящий, в волка обращаться не собирался, только чуть заметная улыбка блуждала по тонким поджатым губам его, словно он улыбался каким-то своим мыслям. И вдруг, почувствовав пристальный взгляд девушки, он развернулся к ней, взял за плечи и притянул к себе. Александра доверчиво прильнула к нему, обняла крепко.

— Ты чего такая бледная? И дрожишь вся… Нето испугалась?

— Не испугаешься тут, — вздохнула Александра. — Когда он прямо у тебя за спиною стоит, а я все вижу, да сделать ничего не могу, равно как к месту приросла. Сама бы кинулась его удерживать, да только нельзя мне в храме к вам подходить…

— Нелегко нам сейчас, — задумчиво промолвил князь, рассеянно глядя в темноту. — Никому не легко. Мои же люди против меня идут. Те, кому верил, как себе, предали. Правду Тимофей Олексич сказал когда-то: враги кругом, а друзей по пальцам перечесть — не собьешься. Да и я тоже хорош: на своего гридня меч поднял… Отцу Адриану худое сказал, — он тронул свой маленький нательный крест, провел пальцем по черному витому шнурку. — И ты ведь захворать могла, упаси Боже… И как ведь ловко у них все выходит! — Всеслав криво усмехнулся, сам не заметил, как крепче сжал руку Александры. — И прямо у меня на глазах! Ничего, даст Бог, Радомир скоро воротится. Не сгинул же он, в самом деле. За все ответит…