На заре и ясным днем - [44]

Чуть позже за горячими пельменями Дмитрий Дмитриевич разговорился:

— Меня раздражает, когда порой кино и литература изображают жизнь на селе с этаким оттенком жертвенности. Могу вам сказать откровенно — «жертв» на селе я не встречал и, надо полагать, не встречу. Люди на селе делятся на временных и постоянных. Временных по разным причинам отсеивает время. Постоянные верны селу и даже тогда, когда они уезжают в город: и там в научной работе, в книгах своих, в создании сельскохозяйственных машин — во всем все-таки остаются селянами. Наше село держится на постоянных; не было бы их, не было бы светлой судьбы «Большевика».

Его мысли по-своему дополняют остальные члены семьи.

Анисья Григорьевна:

— Все мои заботы в прошлом: война, голод. Потом боялась, что не прижиться здесь. А вот в прошлом году посадили яблоню. Принялась…

Саша:

— Тянет домой, на родину. Хоть и красив Ленинград, и учеба интересна. Вчера сдал последний экзамен и вчера же был уже в аэропорту.

Таня:

— Скоро кончаю школу, а куда идти, не выбрала. В институт боюсь, а в техникум… не знаю.

Младшенькая Люба на вопрос, сколько лет, показывает четыре пальчика. Никаких проблем: в отличие от своей старшей сестры твердо знает, что станет учительницей.

Водопроводная, 5. Здесь хозяева молодые. Стремяков Анатолий, уже знакомый мне электромеханик АТС.

Жена Стремякова Валентина, продавец. Оба с 1939 года. Вспоминают: три года сидели в школе за одной партой, а как получили аттестаты зрелости, тут же поженились. Трое детей: Алеша, Наташа и Нина.

Здесь разговор идет под перекрестным огнем. Спрашиваю Анатолия, где сейчас учится?

— Лодырь! Со второго курса института сбежал! Пропишите его! — отвечает за него Валентина.

— Ну а дальше? Есть какие-то планы, цель?..

— У него-то?! — не унимается Валентина. — Сейчас никакой. Завели скотину, и никакой учебы… Ведь это подумать только, со второго курса сбежать!

— Пока придется подождать, — робко защищается Анатолий. — Жил бы в городе, скотину не держал. А ей время надо…

— Время ему надо! Посмотрите на него. Как учился, забыл?! Двое ребят, 70 рублей на всех. В Новосибирск сдавать ездил — было время. Просто уж скажи, что лихо!

— Пусть так. Я ждал, что откроют филиал института в Свердловске. Можно было бы…

Беру под защиту хозяина, перевожу разговор:

— А у вас, Валентина, какие планы?

— Чтоб дети выросли… Получше отца, не отступались чтоб… — никак не унималась жена Анатолия.

Но смотрела она на мужа ласково.

А сейчас Водопроводная, 7. Я уже знаю, что здесь живет хорошо известный в совхозе человек, Дмитрий Васильевич Моисеев. В «Большевике» с первых дней. Несколько лет возил начальника политотдела Булыгина, того самого, о котором не раз говорилось в директорских приказах. Как началась война, ушел на фронт…

— Начал под Москвой. Потом попал под Харьков. Из-под Харькова — под Сталинград. Там мы и расхлестали немца. Затем…

Дмитрий Васильевич достает медали и благодарности Верховного Главнокомандующего за взятие Ростова, Бреста, Кенигсберга, Берлина.

Две Европы прошел, советскую и «несоветскую», с винтовкой и боями рядовой Моисеев. Закончил в Берлине и там, на рейхстаге, огрызком синего карандаша утвердил не только на обе Европы, на весь мир: «ДМИТРИЙ МОИСЕЕВ ИЗ СОВХОЗА «БОЛЬШЕВИК».

Старого солдата, штурмовавшего рейхстаг, Дмитрия Моисеева волнует сейчас больше всего то, что стали забывать имена тех, кто не вернулся.

— Пусть их фамилии будут на памятном обелиске в родном селе. Это дороже, чем на рейхстаге…

В каждом доме, у каждой семьи, у каждого человека свои заботы, своя судьба, свои проблемы. Токарю Ивану Серебренникову, например (Водопроводная, 6), надо непременно весной подвести под свой дом фундамент и, наконец, собраться, чтобы навестить в больнице старого учителя, мастера Петра Федоровича Николаева. У его одногодка, электромеханика Марата Романова на носу экзамены, он заочно учится на 3-м курсе Челябинского института механизации и электрификации сельского хозяйства. Но убивается Моисеев не о том:

— Раньше, вот в первые годы после войны, молодежь жила, по-моему, интереснее. В клубе собирались каждый вечер. После работы запряжем, бывало, бычков и в лес за дровами. Для клуба сами топили печи. «Без вины виноватые» играли, «Медведя» ставили. А сейчас что-то не видно молодежь. Или лучше, легче жить стали, так от этого? Телевизоры у каждого в доме, зачем в клуб идти?

Эти сетования крутогорцев прокомментировали мне так в райцентре Шумихе.

— Проблем деревне никогда занимать не приходилось, — высокий и седой не по годам Николай Иванович Голядкин, первый секретарь Шумихинского райкома партии, спокойно улыбается.

— Возьмите хотя бы вот такую, как проблему неиспользованного, неучтенного, а часто не поддающегося учету времени в крестьянском труде. Но для нас острее всего те из них, которые надо решать сегодня, немедленно, — и он показал на подробную схему на стене. — Вот это, если можно так выразиться, «график настроения».

«График настроения» представлял собой четкий план ремонта и строительства в районе животноводческих помещений, причем конкретно не только по каждому хозяйству, но и отдельно по каждой ферме.