На Западе Диком. Трилогия - [48]

Я стоял и никто меня не тревожил, наблюдая, как морской бриз воевал с терпким запахом пота и гари, разгоняя их с клубами пыли по портовой мостовой. Собственно, сама погрузка была закончена ещё к вчерашнему вечеру, это затаскивали воду и личный скарб последние пассажиры, ещё не занявшие места, согласно расписанию. Мимо проходили крепкие торсы на кривеньких ножках, с лёгкостью тащившие огромные рюкзаки, настало и мне время отправляться на борт. Последние обнимашки, поцелуи и слова остались за бортом, берег медленно удалялся, отдавая корабли морю. Ворон, также медленно, раскрывал свои чёрные паруса, с каждым мигом ускоряя свой бег в очередное Большое Приключение.

В Кочиму заходить не стали, сразу взяв курс на точку соединения с остальным флотом, ожидавшим нас на самой южной оконечности Калифорнии. По факту мы их догнали, когда зашли в бухту, выяснилось, что последние шлюпы прибыли только вчера. В районе самой бухты жили люди, как удалось узнать, уровня каменного века, но тем не менее занимались не только собирательством, но кое-чего выращивали. Сама природа мне понравилась, учитывая выжженный солнцем пустынный берег, который мы наблюдали последние два дня, кактусы, вперемешку с деревьями, создавали живой вид местности. На собрании, предваряющем последний рывок, узнал о наличии неподалёку и пресной воды в виде речки. В свою очередь, я предложил устроить здесь промежуточную базу, если дело по ограблению испанцев не закончится одним набегом. Потом обсудили план атаки, хотя и особо обсуждать нечего было, мы так и не сумели получить от пленных испанцев понимание, сколько в Акапулько бойцов, а уж про крепость или какие-то укрепления полный ноль информации, более того, многие были весьма удивлены нашей осведомлённости о наличии этого города, поскольку сами испанцы не все о нём даже слышали.

— По-моему, я предупреждал, чтобы на собрании все говорили на едином языке — русском, может поведаете, о чём вы там шептались? — Сделал я замечание двоим тоэнам из китематов, хоть тлинкиты, их соседи, могли понять с пятого на десятое, но я не для того открывал русские школы, чтобы они на непонятном языке бельмекали.

— Приносим своё уважение тебе, государь, вам друзья. — Встал один из них, прижав руку к груди, сказал тоэн. — Мой друг плохо понимает русский.

— Плохо это всегда плохо, тогда пусть сидит немым, после ему расскажешь. — Медленно провёл тяжёлым взглядом по остальным вождям, продолжил на прерванном месте. — Каждый должен выделить по одному воину из десяти, которые останутся строить острог на месте города испанцев и охранять порт и корабли в гавани. Как мы раньше договаривались, оставлю вам две пушки, воины Йэлшана умеют с ними обращаться, но предлагаю захваченные пушки тоже использовать. Для чего надо захватить, сведущих в стрельбе из их древних пушек, несколько пленников. Поэтому ещё раз предупреждаю, старайтесь не убивать всех, а взять больше в плен.

— Доблесть воина — повергнуть врага, а это значит не убить, но и в рабы можно взять! — Вставил реплику Шах. Где-то я уже это слышал, уж не я ли ему это говорил, когда он хвастался количеством убитых атапасков.

— Мои воины любят рабов, мы их ловим больше, чем тюленей! — привычно глотая букву «Б», пророкотал один из владетельных князей Севера с пудовыми кулачищами.

Передохнув ночь, утром вся флотилия полетела на юг. Попутный ветер разогнал на максимальной скорости весь флот, но мы (четыре наши яхты) прибыли всё же раньше, высота парусов имеет значение. Не имея ни малейшего желания сидеть до прихода остальных, выпустил два взвода, уже по традиции, в тыл предполагаемого города. Судили мы по крепости на карте 21-го века, там ли враги на самом деле или город переносили, гадать не имело смысла. Сами пошли в лагуну, где нас ожидало веселье с фейерверками и смертельными танцами. Когда проходили уже между полуостровом и красивым скалистым островом, утопающем в зелёной пелене густого леса, нас заметили.

— Здесь добычи много не соберёшь! — С презрительным равнодушием, оглядывая картину открывающегося перед нами порта, протянул Тлехи.

— Это просто порт, Тлехи, основная добыча далеко в горах, но это уже не нам её добывать. — Убогость действительности Акапулько могла навевать только тоску: пара ущербных корабликов, только отдалённо напоминающих те галеоны, которые мы взяли в Перу. Причём один валялся на боку вытащенный на берег, ни стапелей, ни мало-мальски приличного причала, не считать же таковым жалкие мостки, выходящие в море лишь на десять двенадцать метров. Сиротские домики, с такими маленькими окошками, что терялись на фоне трещин с выпирающими камнями стены. — Зато посмотри, как дерзко и отчаянно они готовы защищать свою нищету.

— Это они, конечно, зря, разреши, Игорь, я сам встану командиром пушки — давно не стрелял, так и забыть недолго! — И повернулся к расчёту, скашивая на меня жуликоватый глаз.

— А я думал ты каждую пушку отстреливаешь на пробу!

— Так то работа, а тут бой — разные чувства.

— Надо было Кетла с собой брать, зачем мне розмысл, который в бой рвётся?

— Как зачем? А как я улучшу оружие, если в бою не проверить. И Кетл и Тлехи тлинкиты, в бой мы всегда готовы. Просто Кетл — добрая собака (перевод имени с тлинкитского, прим. автора.), но и у доброй собаки есть зубы. — Не на шутку разнервничался главная надежда промышленности Восточных пределов.