На всю жизнь - [5]

Через несколько месяцев рота как-то незаметно превратилась в прочный коллектив. Трудно было объяснить, как могло случиться, что в ротных соревнованиях по настольному теннису сражались и даже не были в числе отстающих и те, кто в жизни никогда не держал в руках ракетку. Непонятно было и то, как наша музыкальная группа, которую совсем недавно невозможно было слушать, на окружном смотре заняла второе место. Утверждать, что все это явилось заслугой этого политработника — его звали Ржегорж, — было бы преувеличением и, конечно, несправедливо по отношению к командиру роты. Но то, что в этом была его немалая заслуга, признавал каждый.

Когда подпоручик Ржегорж увольнялся в запас, чтобы занять место заместителя директора коммунального хозяйства в одном из городков, ребята купили ему в подарок курительную трубку. Она не представляла собой ничего особенного, я у него видел значительно лучше, но этот подарок доставил ему большую радость…

— На своем месте я хотел бы стать хорошим политработником, — завершил я свою мысль. — Таким, который не бросает слов на ветер, которого уважают люди, работа которого видна.

— Ну скажите, родители, — произнесла Лида, когда я кончил излагать свое кредо, — разве Петр не прелесть? Почти так же думала и я, когда решила стать учительницей. — При этих словах ее глаза засияли.

У меня еще не было возможности сообщить уважаемому читателю, что у Лиды прекрасные глаза. И не только глаза. Она вообще красивая девушка. Стройная, со светлыми волосами. И очки ей к лицу.

Остается еще добавить, что, когда у нас вместо одного наследника появились сразу двое, у Лиды и ее матери возникло столько забот, что моя жена была вынуждена приостановить учебу не на год, а на период в два раза больший, так что только после моего прихода в батальон и переезда на новую квартиру она получила возможность учиться дальше. С необычайной решительностью и самоотдачей, о чем далее еще пойдет речь.

* * *

Рано утром, направляясь в свой кабинет, я задумался и чуть было не столкнулся с поручиком Логницким, командиром первой роты, и его заместителем по политической части, выпускником института четаржем Петрачеком. Всегда, когда мне приходилось видеть их вместе, я с трудом сдерживал улыбку. Логницкий со своими ста семьюдесятью пятью сантиметрами вовсе не выглядел карликом, но рядом с двухметровым Петрачеком, новоиспеченным горным инженером и приличным баскетболистом, почти совсем терялся.

— Товарищ поручик, разрешите обратиться! — выпалил Логницкий.

Открыв кабинет, я предложил им сесть.

— Наверное, мне придется подать рапорт о переводе в другую часть, — сообщил мне Логницкий, едва коснувшись стула.

— Снова? — спросил я. От Индры мне было известно, что Логницкий, когда ему начинает казаться, что кто-то мешает в развитии его способностей, всегда прибегает к такому приему.

— Или Гоштялек, или я! — решительно заявил поручик.

Я заметил, что Петрачек согласно кивает, и у меня появилось предчувствие, что с этой парой наверняка будут проблемы. Я попросил Логиицкого рассказать, в чем дело.

— Ведет себя дерзко, делает, что хочет, и больше времени проводит в санчасти, чем на занятиях, — объяснил он.

— И ты не можешь найти выход? — умышленно изобразил я удивление.

— А что я могу сделать? — ответил Логницкий.

— Нажми на него чуть-чуть с занятиями, чтобы он почувствовал, как другим приходится, — посоветовал я ему. — А я как-нибудь приду посмотрю, как он ведет себя на политзанятиях, — добавил я, взглянув на Петрачека, и с удовлетворением заметил, что они растерялись. Оба сразу.

— И вы говорите это… — попытался задать вопрос Логницкий.

— … совершенно серьезно, — не дал я ему закончить.

— А если… — Они еще не успели избавиться от растерянности.

— Скажешь, что так посоветовал я. Не бойся, я от своих слов не откажусь.

Когда они собирались уже выйти, чтобы незамедлительно реализовать мои советы, я спросил Логницкого:

— А что говорит устав о прическе? — Конечно, это он знал точно.

— Вы думаете, что я смогу? — неуверенно спросил он.

— Да уж постарайся, — ответил я спокойно, сознавая, что мне предстоит плыть против течения. — А ты особенно в это дело не лезь. Товарищ поручик сам разберется, — добавил я, повернувшись к Петрачеку.

Подождав несколько минут после их ухода, я набрал номер телефона поручика Логницкого.

— Я не хочу больше видеть твоего замполита в той форме, в которой он был сегодня у меня. На это вам даю сорок восемь часов. Говорю «вам», но это не значит, что я с тобой перешел на «вы». Я имею в виду тебя и старшину. Как можно человека с высшим образованием, к тому же интеллигента, одеть в такую форму? Он же выглядит как нищий на паперти.

— Я вчера весь день занимался этим, и безрезультатно, — с обидой ответил Логницкий.

— Не хочешь же ты сказать, что в наших вооруженных силах не предусмотрено, что некоторые военнослужащие могут вырасти до двух метров?! — начал я сердиться.

— Предусмотрено, я в этом не сомневаюсь. Но никому и в голову не пришло, что такой длинный военнослужащий будет проходить службу именно в нашем гарнизоне. Поэтому форма сверхбольших размеров, выписанная по моему запросу, пока еще где-то путешествует.