На всю жизнь - [45]
Беседа с агрономом успешно подходила к концу, когда раздался энергичный стук в дверь моего кабинета. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел солдат с лицом Бельмондо. Не обращая особого внимания на присутствие гражданского человека и не утруждая себя рапортом, он взял свободный стул и удобно на нем устроился.
— Вы что, не видите, что я занят? — Я с трудом подавил в себе желание выбросить его из кабинета вместе со стулом.
— Ничего, я подожду, — независимо ответил солдат, не проявляя никакого желания хотя бы приподняться с места.
Мне было страшно неудобно перед агрономом, но я все же еще раз сумел пересилить себя.
— Хорошо, подведите, — согласился я. — Но только за дверью.
Солдат неохотно вышел из кабинета, а я, ошарашенный его нетактичностью, с трудом смог сосредоточиться на завершении нашей беседы. Едва агроном вышел, как солдат снова ворвался в кабинет.
Он опять независимо устроился на стуле напротив меня и, прежде чем я успел высказать ему свое неудовольствие по поводу его поведения, спросил:
— Вы уже обратили внимание на наглядную агитацию в ротах?
Стоило ему задать этот вопрос, как я остановился и забыл о своем решении обойтись с этим парнем надлежащим образом. Вместо этого я ответил:
— Уже обратил.
— Ваш предшественник получил за нее отличную оценку вышестоящих органов.
И только теперь он назвал свое имя — рядовой Вашек — и сообщил, что относится к взводу связи. На гражданке он художник-оформитель, но на этом останавливаться не думает. В одном из журналов ему предложили после завершения службы должность технического редактора.
Я не мог понять, для чего он все это говорит, и лицо мое, видимо, не выказывало одобрения.
Он, очевидно, заметил это и потому добавил:
— Моя скромная лепта в эту наглядную агитацию тоже внесена. Командир взвода по указанию вашего, предшественника создавал мне для этой работы благоприятные условия.
Мне стало ясно, что эти благоприятные условия заключались в освобождении его от занятий по боевой подготовке, и я решил, что со мной рядовому Вашеку будет потруднее.
— Можете идти. Если мне понадобится, я вспомню о вас.
Я хотел еще добавить, что вспомню, естественно, без благоприятных условий, но на это у меня уже не осталось сил.
Рядовой Вашек добил меня окончательно, сказав:
— Ваш предшественник всегда обращался ко мне, когда перед учениями ему надо было нанести на карту боевую задачу. За отличную подготовку карты его всегда хвалили.
Тут я должен сознаться, что чертежник я не очень хороший. Когда речь шла о тактическом мышлении, то я всегда относился если не к лучшим, то уж к хорошим — точно. Но наносить данные на карту для меня всегда было проблемой. Эта проблема, видимо, и стала причиной того, что я забыл о своем решении поставить рядового Вашека на место.
— Зайдите ко мне после занятий, — сказал я ему.
Когда он пришел, я положил перед ним карту и дал ему прочитать замысел.
— У вас есть вопросы? — спросил я его после того, как он закончил чтение.
Позже, когда он отдал мне карту с нанесенной обстановкой, я должен был признать, что это была отличная работа. Я горячо поблагодарил Вашека.
Он уходил довольный. И уже в дверях сказал:
— У меня к вам просьба, товарищ поручик. В следующую субботу ко мне приедет девушка, мне нужно было бы получить увольнение.
Не дожидаясь ответа, Вашек попросил разрешения выйти.
Я переговорил насчет его просьбы с командиром взвода, что того отнюдь не обрадовало.
— Значит, история повторяется, — рассудил он.
— Когда в училище проходили диалектику, ты, наверное, отсутствовал, — съязвил я. — История никогда не повторяется.
— Это же шельма, товарищ поручик, — упорствовал командир взвода. — Не допускайте его близко к себе.
— К себе близко я принципиально никого не допускаю, — вспылив, ответил я и ушел.
Рядовому Вашеку я помог получить увольнительную.
Потом это повторилось еще несколько раз. Он чертил карты, а я ему помогал с увольнением…
— Так как? — Индра вывел меня из задумчивости. — Он действительно не получал от тебя разрешения съездить домой?
— Надо бы вызвать его командира взвода, — предложил я.
Индра позвонил дежурному и приказал немедленно вызвать к нему командира взвода подпоручика Главичку.
— Вы меня простите, но я действительно не знаю, о чем идет речь, — попытался я использовать образовавшуюся паузу.
— Отец рядового Вашека в воскресенье, будучи в нетрезвом состоянии, управлял автомашиной и сбил велосипедиста, — сказал поручик Влтавский.
— А теперь он от всего отказывается и заявляет, что кто-то угнал его автомашину, — продолжил я, демонстрируя свою догадливость.
— Нет, не так, — поправил меня поручик. — Он признается, что совершил наезд. Но есть в этом деле что-то подозрительное.
У меня было такое впечатление, что в голове все перевернулось.
— Ничего не пойму, — заявил я.
— Следствие по этому делу закончено. Вашек-старший сейчас ждет суда, — сказал поручик. — Но мне пришло в голову, что все могло быть иначе. Что отец рядового Вашека вообще не садился за руль, а взял на себя вину другого человека. И эта мысль не дает мне покоя. Поэтому я здесь.
— Нельзя сказать, что я очень люблю детективы, а уж такие, где все ясно, вообще не перевариваю, — счел я необходимым сообщить поручику.
В книге рассказывается о жизни и боевой учебе чехословацких военных летчиков в первые годы после установления в стране народной власти. С большой теплотой автор пишет об огромной помощи, которую оказали советские офицеры в становлении военно-воздушных сил Чехословакии и повышении их боевой готовности к защите завоеваний социализма. Увлекательный сюжет книги вызовет к ней интерес широкого круга читателей.
Повесть посвящена жизни современной чехословацкой Народной армии. В центре ее — молодой офицер, назначенный командиром танковой роты Автор умело показывает становление его как командира поднимает такие важные проблемы как формирование воинского коллектива, взаимоотношении между командиром и подчиненными, воспитание у воинов высоких морально-боевых качеств.Книга предназначена для широкого круга читателей.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.
Вадим Германович Рихтер родился в 1924 году в Костроме. Трудовую деятельность начал в 1941 году в Ярэнерго, электриком. К началу войны Вадиму было всего 17 лет и он, как большинство молодежи тех лет рвался воевать и особенно хотел попасть в ряды партизан. Летом 1942 года его мечта осуществилась. Его вызвали в военкомат и направили на обучение в группе подготовки радистов. После обучения всех направили в Москву, в «Отдельную бригаду особого назначения». «Бригада эта была необычной - написал позднее в своей книге Вадим Германович, - в этой бригаде формировались десантные группы для засылки в тыл противника.
Автор книги Мартын Иванович Мержанов в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом «Правды». С первого дня войны до победного мая 1945 года он находился в частях действующей армии. Эта книга — воспоминания военного корреспондента, в которой он восстанавливает свои фронтовые записи о последних днях войны. Многое, о чем в ней рассказано, автор видел, пережил и перечувствовал. Книга рассчитана на массового читателя.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.