На всю жизнь - [22]

Телепередача закончилась. Лида пошла спать с чувством досады от испорченного вечера, а я решил в последний раз позвонить дежурному.

— Уже вернулись, товарищ поручик, — доложил дежурный, как только я представился.

— Сколько их вернулось? — с волнением спросил я.

— Надпоручик Краса плюс…

— Плюс один или два? — Мое волнение увеличивалось.

В конце концов он понял, что мне нужна точная информация.

— Лучше я уточню на КПП, — сказал он.

— Будьте так добры, — пытался я овладеть собой.

— Плюс два, — доложил через минуту дежурный. — Плюс десатник Ержабек и рядовой Бартоничек.

— Большое спасибо, — сказал я и положил трубку.

И тут мне пришло в голову, что возвращение рядового Бартоничека еще ни о чем не говорит. Он свободно мог быть осужден и, несмотря на это, вернуться в часть и ждать вызова.

Я позвонил в общежитие. Старина Петршина сообщил, что надпоручик Краса минуту назад прошел мимо него, наверняка еще не успел раздеться, не говоря уж о том, чтобы лечь спать, и он сейчас же сбегает за ним и позовет к телефону.

Мне было ясно: то, что я делаю, — просто-напросто бессмыслица. Все это спокойно терпит до утра. Но такой уж я человек, что, если мне что-нибудь втемяшится в голову, я не успокоюсь до тех пор, пока дело полностью не прояснится.

Краса подошел к телефону через несколько секунд.

— Ну, так что? — спросил я.

— Это было прекрасно, — сообщил он мне рассеянным тоном.

— Ты что, выпил чего-нибудь? — налетел я на него.

— Об этом не стоит говорить, — ответил он. — Бутылка «семерки» на двоих.

— Вас же было трое, если я не ошибаюсь. — Я понял, что если хочу в это позднее, а точнее, ночное время узнать у Красы что-нибудь разумное, то надо взять разговор в свои руки.

— Сколько дали Бартоничеку? — задал я нескромный вопрос.

— Год, — услышал я, — условно.

Мне сразу же стало веселее.

— Это хорошо, — сказал я.

— Но все было не так просто. Всех остальных посадили. А главаря Марцела даже на три года. Как рецидивиста. Два грабежа автомашин, которые были за Бартоничеком, — еще не самое страшное. Больше всего ему досталось за другое. Цитирую дословно: «… Несмотря на то, что он не участвовал в преступлении, он не предотвратил его ни сам, ни с помощью прокурора или работников милиции, командира или начальника воинской части, которым обязан был обо всем доложить». Вплоть до вынесения приговора обстановка была довольно напряженной.

— Согласен, но ты сказал, что все прекрасно.

— Прекрасно было потом, когда все закончилось, когда вынесли приговор. Я встретил прокуроршу на лестнице.

Мне все стало ясно.

— Давай оставим это на более подходящий момент, сейчас уже поздно, — рассудил я.

Краса пробурчал:

— Хорошо, на потом. Когда будет время и настроение.

Я понял, что мои слова прозвучали грубо. Ему хотелось, видимо, рассказать об этой прокурорше именно сейчас, а не потом, для него «сейчас» — самый подходящий момент.

— И как она — ничего? — попытался я спасти разговор.

— Чудо, товарищ поручик! — сказал он с восхищением в голосе.

Я поинтересовался подробностями.

— Как я уже говорил, мы встретились на лестнице. Я решил взглянуть на нее вблизи, чтобы проверить мое предположение, возникшее во время процесса; даже издали было ясно, что это…

— Я понял, — попытался я сделать его рассказ более лаконичным.

— Представляете, она вдруг меня останавливает и говорит: «Вы родственник рядового Бартоничека?» Я ответил, что все мои родственники, которые остались в памяти нашего рода, никогда не привлекались к уголовной ответственности.

«Значит, вы его командир!» — воскликнула она.

Я подтвердил, что на этот раз она значительно ближе к истине.

«Мне бросилось в глаза, что во время процесса вы сильно переживали. Поэтому я и приняла вас за родственника».

«Не удивляйтесь. Когда человек видит, как вы пытаетесь этому парню вкатить лет десять строгого режима, естественно, его охватит волнение».

«Вы зря так говорите! — обиделась она. — Что я, вампир, что ли?»

Я ее заверил, что с самого детства меня страшно привлекают вампиры. Она заявила, что с таким наглецом ей еще не приходилось встречаться. Тогда я ей сказал, что, если у нее есть желание, мы могли бы встретиться через тридцать минут в кафе возле вокзала. Но только ненадолго, потому что через два часа у нас отходит поезд.

Я отвел Ержабека с Бартоничеком в вокзальный ресторан, заказал каждому по тарелке супа и по куску копченой свиной грудинки со шпинатом, предупредив их, что они могут выпить только по кружке пива — все это будет за мой счет. И что я зайду за ними за пятнадцать минут до отхода поезда. При этом Ержабека я предупредил, что если они закажут хотя бы на одно пиво больше, то последует дисциплинарное наказание.

Естественно, прокурорши в кафе еще не было. Вампиры ведь никогда не появляются преждевременно. Я присел за маленький столик на двоих, стоявший у окна.

Потом незаметно отодвинул портьеру, служащую для того, чтобы скрыть от проходящих мимо, что те, кто сидит в кафе, в большинстве своем должны были бы сидеть на своих рабочих местах. Прокуроршу я увидел на противоположном тротуаре. Она топталась на месте и не могла никак решить — или еще подождать, или уже настало время, чтобы великодержавно вступить в кафе…