На всю жизнь - [138]

— Ты уже дома? — удивилась Элишка.

— Где ты была? — недовольно спросил Душан.

— У Шарки, немного поболтали. Представь себе, уже третий день она чувствует себя вполне прилично. И выглядит хорошо, и нервы вроде бы в порядке, — делилась она своими впечатлениями с мужем. Увлеченность, с какой Элишка рассказывала, была чисто женской и одновременно профессиональной.

— Тогда переселяйся к ней! — отрезал он и исчез в спальне.

Какая муха его укусила? Элишка ополоснула тарелки, фужеры, убрала две пустые бутылки из-под лимонада, потом заглянула к Душану:

— Не выпьешь рюмку вина?

— Ты хорошо знаешь, что сегодня будний день. Я иду спать, — отказался он раздраженно.

— Для этого совсем не обязательно повышать голос. Если у тебя неприятности по работе, то я здесь ни при чем.

Его словно из катапульты выбросило.

— Я просил тебя не вмешиваться в мои служебные дела!

— Тогда не переноси их на семью! — бросила она и захлопнула за собой дверь.

Зарывшись в подушку, она исподтишка наблюдала за мужем. Он беспокойно ворочался на постели. Было ясно: какие-то заботы обременяют его. Делиться ими после той неудавшейся поездки в Липтовски-Микулаш он не решался. В тот раз они крепко поругались. Душан долго не мог простить жене ужасную сцену, разыгранную перед Мариной и ее родителями. Из этого он сделал однозначный вывод: о своей работе теперь ни слова.

И по сегодняшний день Элишка не могла объяснить, какой черт ее тогда дернул. Ей захотелось как-то помочь Душану. В голову пришла мысль использовать случай и настроить против Гинека Ридла отвергнутую им жену. При этом Элишка не знала, что принесет этот неожиданный ход. Она действовала инстинктивно, охваченная желанием сделать что-нибудь полезное для своего мужа. Вскоре после того случая она поняла, что этого не надо было делать, и ей стало стыдно. Видимо, это чувство вины и привело ее потом к Шарке; их дружба, несмотря на появившиеся вначале трещины, вновь окрепла. Она окружила Шарку почти материнской заботой, и ей казалось, что Душан приветствует это. Может, она ошибалась?

Сон не шел и к Душану. Проблем у него всегда было хоть отбавляй, но никогда их не было так много, как в последний месяц. Он всегда был уверен, что его нервы выдержат любое напряжение. Без этого он не мыслил свою работу. И тем не менее сейчас он лишился сна и теперь, мучительно ожидая его прихода, анализировал последние события в дивизионе. Вышестоящее начальство предъявляло к нему все больше требований. Это было вполне логично. Международная обстановка невиданно обострилась. Он регулярно наблюдал за действиями противника на экранах радиолокаторов и понимал, что никогда серьезность положения не ощущалась так сильно, как сейчас. Душан пришел к заключению, что устал. Но ему нельзя быть усталым, он запретил себе быть перед проверкой усталым!

Он повернулся на другой бок и взглянул на лицо своей жены. Ее строгий профиль как бы говорил: «Больше на меня не кричи!»

Он поступил необдуманно, это ясно. Душан мысленно извинился перед Элишкой. Он совсем не возражал против ее посещений Шарки, наоборот, был рад, что они подружились. Душан боялся, что из-за ложной гордости она не сумеет это сделать, и поэтому по достоинству оценил ее поступок. Шарка благотворно влияла на Элишку, ей каким-то чудом удалось вырвать Элишку из мучительного состояния одиночества и вселить в нее веру. Ему было легче нести свою долю их общего несчастья, он полностью растворялся в работе и временами забывал обо всем на свете и даже об Элишке. Когда в последний раз он ласкал ее? В глубине души появилось ощущение какой-то неопределенности, бесполезности. Душан прогнал его, слишком уж угнетающим оно было. Он верил, что все закончится хорошо…

Беспокойные мысли Душана прервал звук, не характерный для глубокой ночи. На улице перед домом засигналил газик.

Когда в коридоре залился звонок, он ожидал, что Элишка, как обычно, испуганно выскользнет из-под одеяла. Но она как ни в чем не бывало продолжала неподвижно лежать. Он резко вскочил.

Элишка слышала знакомые голоса под окнами и характерные звуки разбуженного дома. «Не встану, — сказала она сама себе. — Будет еще кричать на меня!» Из-под полуопущенных век она наблюдала, как Душан торопливо скрылся в ванной. С минуту она сражалась сама с собой. Не могла же она отпустить его без завтрака!.. В конце концов Элишка сдалась…

Уже в дверях Душан нагнулся поцеловать ее. Элишка не сопротивлялась, но все же продемонстрировала полное безразличие.

— Прости меня за вчерашнее, — понял он ее равнодушие.

— Беги, а то уедут без тебя. И возвращайся побыстрее, — не вытерпев, нарушила Элишка молчание.

По дороге Душан узнал, что проверку системы безопасности и сбора личного состава дивизиона по тревоге объявило высшее командование. Это его нисколько не удивило. Однако связной добавил:

— Что-то, по-моему, серьезное, товарищ капитан. На объект приехало много начальства. Я заметил и полковника.

Главка не любил делать поспешных выводов, хотя то, что сказал рядовой срочной службы, давало происходящему вполне определенное объяснение — комиссия по проверке боеготовности. Она всегда сваливалась неожиданно, как снег на голову, и начинала работу комплексной проверкой системы боеготовности. Капитан выругался про себя. Ему не хватило всего пары дней для подготовки предложений командиру дивизиона. Перед глазами встало место расположения огневого взвода. Какая обстановка там сейчас? Ведь надо же выбрать такое время! У комиссии, наверное, особое чутье на такие паршивые ситуации…