На войне и в плену - [18]
Наконец, послышались чьи-то шаги и голоса. Броня стенки танка не позволяла разобрать слов, и я напряженно вслушивался, пытаясь расслышать немецкие фразы. Затем крышка люка на башне распахнулась, и сильные руки потащили меня из танка. Когда вспышка боли, вызванной грубым перемещением моего тела, несколько утихла, я огляделся вокруг. Мы лежали в окружении людей самого зловещего вида, в мундирах Красной армии. Все эти солдаты были очень молоды, наверное, примерно семнадцати лет, но ни на одном лице я не увидел ничего, похожего на жалость.
Первыми в плен были захвачены наши часы. Потом русские обшарили тела наших убитых товарищей и забрали все вещи и одежду, которые имели какую-то ценность и хоть как-то могли быть еще использованы. Затем все снова переключили внимание на нас. Кольца, ручки, кошельки, личные фотографии — все то, на чем остановился их взгляд, было у нас безжалостно отобрано, и мы никогда больше не видели этих вещей. Когда один из русских принялся стаскивать с меня сапоги, я понял, что пришло время протестовать. Мародер мгновенно пришел в бешенство. Он сорвал с моего мундира награды и со злостью ткнул мне в лицо знаком «За ближний бой», глубоко распоров мне правую щеку. После этого он с такой яростью принялся стаскивать с меня сапоги, что я испугался, как бы он не оторвал мою ногу. Но и после этого он не успокоился. Подойдя к своим товарищам, он явно начал убеждать их в том, что меня следовало расстрелять. Дискуссия длилась недолго: это предложение, похоже, сразу же нашло одобрение у русских солдат, и мой мучитель снова вернулся к нам в сопровождении второго головореза с лохматыми волосами. И в этот критический момент мне, наверное, впервые за весь тот несчастный день повезло: к компании убийц в сопровождении сержанта подошел лейтенант, который повелительным окриком приказал сопроводить нас в тыл.
Я совсем не мог ходить, поскольку только что получил три раны в бедро и еще две в голень. Под присмотром лейтенанта двое солдат, захвативших нас в плен, неохотно подняли меня и погрузили на телегу, запряженную лошадью, которая направилась к пункту сбора военнопленных. Вальтеру пришлось, прихрамывая, брести рядом. На сборном пункте врач-еврей небрежно и очень поверхностно осмотрел и обработал наши раны. Во время работы он с удовольствием обращался с нами нарочито грубо, называя «фашистами», «фрицами» и другими прозвищами.
— С Гитлером скоро будет покончено, — подначивал он нас. — Вы уже проиграли войну, вы, убийцы-сверхчеловеки!
Я разумно хранил молчание и никак не реагировал на поток оскорблений, помня, что у меня есть еще одна щека, которую так же легко можно было распороть.
Наконец, нас доставили в лагерь для военнопленных, размещавшийся под Курском. День, когда мы прибыли туда, навсегда сохранился у меня в памяти: 13 марта 1943 года. В лагере содержалось примерно четыреста немцев, и все они только недавно попали в плен. Нам предоставили самим залечивать свои раны в нескольких старых бараках, на которых тоже сохранились следы недавних боев. Слава богу, что зима уже кончилась!
Нам с Вальтером удалось занять места в углу, где, улегшись, мы стали обдумывать события последних нескольких часов, а также то, что могло произойти с нами в будущем. В лагере царило подавленное настроение, никто не искал новых друзей или знакомых: все безразлично лежали на земле, напоминая мне только что погасшие угольки в костре. Такая пассивность оказалась лучшим способом поведения: нужно было как можно меньше тратить энергии, поскольку нам совсем не давали есть. Это был самый важный факт: есть было нечего! А после всего того, что я успел узнать о русских солдатах, которым самим вечно не хватало пищи, я почти не верил в то, что они захотят раздобыть еду для нас, «фашистских фрицев».
Внутри лагеря территория была покрыта крапивой и другой травой, и первые шесть дней нам пришлось довольствоваться этой очень строгой вегетарианской диетой. Мы рубили траву кусочком металлического листа, а потом кипятили ее в воде в маленьких консервных баночках. Для разнообразия мы меняли название этого блюда: суп из травы и крапивы, тушеная крапива с травой, салат из травы и крапивы, соус из травы и крапивы и потом сначала.
На седьмой день появилась пожилая женщина — еврейка, которая выдала по полфунта хлеба на человека. Никогда раньше мы не были так рады увидеть еврейку! Она пообещала, что в полдень будет суп, и не обманула. Итак, система снабжения вновь заработала, и теперь мы убедились — что бы ни произошло, нас, по крайней мере, не собирались уморить голодом. Наши ожидания оправдались: по утрам и вечерам нам было предоставлено все так же довольствоваться свежим воздухом, а также тем, что осталось от травы и крапивы, зато днем мы обязательно получали тарелку жидкого супа. Иногда, в дни, которые стали для нас праздниками, в супе можно было отыскать редкие кусочки рыбы. Но мы не смели жаловаться даже на самую жидкую похлебку, настолько здорово было получать хоть что-то из еды после нашей крапивно-травяной диеты.
Дни проходили без особых событий, фронт стабилизировался где-то на западе, и нам разрешили в дневное время выходить за территорию лагеря. Поскольку все мы были ранены и должны были возвращаться в лагерь до темноты, было маловероятно, что кому-то удался бы побег. Каждое движение все еще вызывало у меня боль, поэтому мои короткие прогулки я всегда совершал с помощью Вальтера. Раз в неделю или в десять дней приезжала женщина-доктор или медсестра, которые осматривали наши раны. Но у них было слишком мало времени и медикаментов, чтобы оказать нам необходимую медицинскую помощь. Некоторые из моих ран загноились из-за того, что долгое время никто не обращал на них внимания. У меня не оставалось другого выхода, как все свои силы направить на выздоровление. Условия существования в лагере были слишком суровыми даже для здорового человека, у меня же, раненного, практически не было шансов выжить здесь. Поэтому я всегда внимательно следил за своими повязками, наложенными медсестрой. А в середине дня я снимал бинты и лечил раны солнечными лучами и свежим воздухом. Благодаря этому раны подсыхали быстрее, и такой старый, испытанный метод лечения тем, что природа дает бесплатно, безусловно, ускорил мое выздоровление. Дважды в день я промывал раны мочой, и очаги воспаления вокруг них постепенно исчезали. С точки зрения современной медицины, применение мочи может показаться смешным, но это было одно из немногих имевшихся в моем распоряжении лекарственных средств, в эффективность которых я верил, поскольку об этом мне рассказывал дедушка. А мы, немцы, любим повторять, что Erfahrung macht klug, то есть «мудрость приходит с опытом».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.