На волосок от гибели - [6]
Они выдалбливали себе дом в коре всю осень. Два раза в день ели жидкий суп, чтобы совсем не обессилеть. Спали всего по нескольку часов, поднимались затемно и вновь трудились под проливным дождем.
Утром накануне Рождества они наконец плотно закрыли изнутри деревянную дверь и стали любоваться своим творением. Нельзя было сказать, что их новый дом сошел со страниц модного каталога: пол получился волнистым, стены — неровными, окна — мал мала меньше, как звезды в созвездии Большой Медведицы, очаг — треугольным, а дымоход — похожим на штопор.
Кровать Тоби поставили возле очага, а рядом повесили занавеску, чтобы он мог отгородиться от взрослых. Мама сшила ее, распоров две рубашки и кальсоны отца и свою лиловую юбку.
В последующие годы Тоби, прежде чем уснуть, подолгу следил за отблесками пламени на белой и лиловой ткани, за мельканием теней, вслушиваясь в потрескивание огня. Какую загадочную бесконечную пьесу разыгрывали перед ним отблески и тени? Каждый вечер, глядя на них, он сочинял новую сказку.
В то первое Рождество, когда семья к тому же праздновала новоселье, Тоби не отправили спать.
Они втроем сидели на родительской кровати, смотрели на потрескивающий огонь и держались за руки. Как только дверь заперли на щеколду, снаружи поднялся холодный ветер и мокрый снег залепил окна. К ним постучалась зима.
Пусть их домик был крошечным и убогим, все равно нет на свете большего счастья, чем слушать завывания бури в теплом жилище, которое построено своими руками. Тоби заметил, как по измученному лицу мамы скользнула улыбка, и заплакал. Переводя взгляд с улыбающейся жены на рыдающего сына, Сим шутливо попросил:
— Договоритесь между собой… Мы счастливы или нет?
Тоби ответил, шмыгая носом:
— Я плачу потому, что мне слишком хорошо! — и засмеялся.
Слеза скатилась по щеке Майи, и тут расхохотались все трое.
Как ни странно, от первой зимы на Нижних Ветвях у Тоби сохранились самые приятные воспоминания. Лолнессы тогда почти не выходили из дома.
Только по утрам, если возникала необходимость. Майя доставала из кладовой, выдолбленной в коре неподалеку от дома, мешок толченых листьев. Сим с сыном собирали хворост или чинили крышу. Все трое поспешно возвращались в теплую комнату, где их ждал притаившийся в очаге огонь. Тоби называл его Жар и разговаривал с ним ласково, как с любимой зверушкой. Входя в дом, он сразу кидал ему щепку, и тот радостно на нее набрасывался.
Майя глядела на сына с грустной улыбкой. Одинокий ребенок всегда выдумывает друзей.
Сим брал с полки толстенную синюю папку и клал ее на стол. Он доставал оттуда несколько исписанных страниц, протягивал их Тоби и ждал, скрестив руки на груди. Тоби принимался читать вслух.
Он читал отцу каждый день уже четыре месяца подряд и поначалу не понимал ни слова. Рукопись «Тектонические процессы внутри коры» — ей были посвящены первые три недели — так и осталась для него неразрешимой загадкой, хотя отец слушал ученый труд будто увлекательный приключенческий роман, то потирая руки в знак одобрения, то недовольно ворча.
Постепенно Тоби учился понимать прочитанное. Он с радостью встречал в тексте знакомые слова: «свечение», «скольжение»… И вдруг прояснялся смысл отдельных фраз. Вторая рукопись называлась «Психология перепончатокрылых». Вскоре Тоби сообразил, что речь идет о муравьях. Он читал теперь гораздо уверенней, с выражением. Вязавшая Майя время от времени отрывала взгляд от спиц и тоже слушала с глубоким вниманием.
В толстых папках хранились важнейшие научные открытия профессора Лолнесса, и его жена отлично помнила, когда именно и при каких обстоятельствах он совершил каждое из них. К примеру, «Куколки бабочек-капюшонниц» напоминали ей о первых годах супружества: Сим возвращался по вечерам в берете набекрень, воодушевленный последними наблюдениями, которыми ему не терпелось поделиться с женой.
За всю зиму им не встретилось ни души. Да они и не отходили далеко от дома, ограничиваясь десятиминутными прогулками. Так прошел март. А в начале апреля, когда кругом набухли и начали лопаться под напором древесного сока огромные почки, к ним вдруг постучали.
Сначала Тоби решил, что ему почудилось. Стучали в окно. Может быть, это последний весенний дождь, предвещающий ясные, теплые дни? Снова стук. Он подошел к окну: снаружи на него смотрел в упор кто-то бородатый. Мальчик подозвал отца, тот помедлил в недоумении, затем пошел открывать.
У порога стоял старик.
— Здравствуйте, я ваш сосед, Виго Торнетт.
— Очень приятно. А я Сим Лолнесс.
Фамилия Торнетт показалась ему знакомой, и он прибавил:
— Простите, кажется, я вас знаю…
— Нет, это я вас знаю, профессор. И безмерно восхищаюсь вашими открытиями. Мне очень понравилась ваша книга о происхождении Дерева. Вот пришел поприветствовать вас по-добрососедски.
— По-добрососедски?
Сим с удивлением поглядел вдаль поверх плеча Торнетта. Неужели на Нижних Ветвях, в такой глуши, у них есть соседи? Старик будто услышал его вопрос:
— Я живу на западе в ближайшем от вас доме, в трех часах ходьбы отсюда.
Он переступил порог и вынул из-за пазухи коричневый бумажный пакет.
— Мой племянник разводит гусениц и других личинок. Я принес вам нектар голубянки.
Двухтомник «Тоби Лолнесс» — «На волосок от гибели» и «Глаза Элизы» — вышел во Франции в 2006–2007 гг., а затем был переведен на 28 языков и стал мировым бестселлером. Завоевав около 20 престижных французских и международных литературных наград, этот остросюжетный роман в жанре фэнтези принес мировую славу автору — молодому французскому писателю и драматургу Тимоте де Фомбелю.Во второй книге романа о крошечном древесном мире — «Глаза Элизы» — читатель узнает, что Дереву, на котором живут Тоби Лолнесс и его семья, по-прежнему грозит смертельная опасность.
Эта детективная история началась дождливым вечером в Париже. До начала Второй мировой войны оставалось несколько лет, и люди еще выстраивались в очереди за сладостями. Жак Перл, как всегда, заворачивал мармелад в фирменную шелковистую бумагу, когда увидел на улице замерзшего и промокшего насквозь мальчишку лет пятнадцати. Тот не говорил по-французски, и как оказался здесь – загадка. Пройдет время, он возьмет имя Джошуа и заменит супругам Перл их умершего сына. А может, эта история началась в другой момент, как приключенческий роман.
1934 год, площадь перед собором Парижской Богоматери. Через мгновение на глазах огромной толпы Ванго станет священником. Красавица Этель, отчаянно влюбленная в юношу, неотрывно наблюдает за ним. Внезапно какой-то незнакомец, прервав церемонию, стреляет в Ванго. Юноша спасается бегством, однако теперь его преследует еще и французская полиция… Страх погони знаком Ванго с самого детства. Но почему ему приходится жить в вечном страхе, да и кто же он, собственно, такой? Юноша не знает о себе почти ничего: давным-давно Ванго, еще совсем младенца, и его молодую няню нашли на берегах Эоловых островов.
Ванго — юноша без прошлого. Он вырос на острове вблизи Сицилии, свободно говорит на нескольких языках, но ничего не знает ни о себе, ни о своей семье. Он жаждет раскрыть тайну своего рождения и навсегда избавиться от страха погони, который знаком ему с самого детства. Для этого он должен найти того, кто погубил его родителей, — теперь Ванго даже известно его имя. Юноше предстоит очень опасное путешествие, ведь по его следу идет настоящий злодей — убийца и торговец оружием Виктор Волк. А еще Ванго преследуют люди Иосифа Сталина, которым приказано во что бы то ни стало расправиться с ним.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Стекольщик поставил новые окна… Скучно? Но станет веселей, если отковырять кусок замазки и … Метро - очень сложная штука. Много станций, очень легко заблудиться… Да и в эскалаторах запутаться можно… Художник Генрих Оскарович Вальк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что будет, если директор школы вдруг возьмет и женится? Ничего хорошего, решили Демьян с Альбиной и начали разрабатывать план «военных» действий…
В этой повести писатель возвращается в свою юность, рассказывает о том, как в трудные годы коллективизации белорусской деревни ученик-комсомолец принимал активное участие в ожесточенной классовой борьбе.
История про детский дом в Азербайджане, где вопреки национальным предрассудкам дружно живут маленькие курды, армяне и русские.