Я шел в уверенности, что меня ждут, что мне обязательно помогут; тем временем истекали последние минуты жизни Геля. Только чувство связи с живым человеческим существом дало мне силы прорваться через эти хребты, обрывы, лабиринты чужой планеты.
- Но в конце-то концов дело было сделано именно автоматом, - то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Мирон и встал с кресла.
- При чем тут автомат, - улыбнулся Эрик, и складки на его лбу разгладились. - Я имел дело с голосом, душой Геля. _Я шел на волне человека_. И если бы малейшее сомнение в этом посетило бы меня тогда, не сидеть нам сейчас вместе на этой террасе вот у этого моря.
Эрик тоже встал, подошел к перилам. Небо разгоралось ярче и ярче сразу над всей каймой моря. Легкое волнение успокоилось совсем, и стеклянное, но живое море отразило гладью все краски вспыхнувшего неба, обещание жаркого прекрасного дня, радости тела и души, которые несет в себе ослепительный приморский день. Полоса пляжа уже блестела золотым, телесным переливом, манила свежими, умытыми ночной волной песками.
- Пойдем, - сказал Эрик.
И, уже ни о чем не говоря, мужчины зашагали к морю.
