На вершине мира - [23]
Спирин полетел в своей шубе, Сима Иванов — в меховой рубашке и кожаном реглане, Федоров предусмотрительно надел малицу. Они должны были отлететь километров на 70–80, приземлиться, проверить слышимость и правильность сигналов радиомаяка и затем, примерно к десяти часам вечера, вернуться обратно. Проводив товарищей, мы уехали на главный аэродром готовить к разведывательному полету самолет Головина. В полночь бортмеханики самолета Кекушев и Терентьев разлеглись на нарах, собираясь проспать не меньше суток после изнурительной работы.
— Аврал — это не страшно, — сквозь сон бормотал Кекушев, — лишь бы не полундра.
В это время зазвонил телефон. Шевелев просил прислать к зимовке трактор. Шмидт и Шевелев собираются приехать на аэродром. Зачем такая спешка в час ночи? На всякий случай решили поскорее уснуть. Новый звонок.
— Николай Львович, с вами говорит Шевелев. Нужно немедленно лететь на поиски самолета Спирина. Ставьте лампы, разогревайте моторы. Торопитесь, так как погода быстро испортится.
Кекушев молча, не отвечая, положил телефонную трубку на полевой аппарат. Затем он [82] обернулся к нам и каким-то виноватым голосом произнес:
— Ну, вот и полундра!
Улететь Головину не удалось. Пока сливали излишек бензина, пока разогревали моторы, погода испортилась. Купол покрылся туманом, стартовать было нельзя. Полет временно отложили. Радисты дежурили всю ночь, но от самолета Спирина попрежнему не поступало никаких сведений. Утром на розыски пропавшего самолета выехали зимовщики станции на собачьих упряжках. Они взяли с собой продукты, медикаменты, теплые вещи, аккумуляторы для радиостанции. К вечеру погода чуть улучшилась. Головин, взяв на борт Шевелева, улетел на поиски. Сплошная облачная стена в двадцати километрах от Рудольфа заставила его вернуться обратно. Командование решило не покидать аэродрома до тех пор, пока не улучшится погода. Мы развалились кто где. Люди спали вповалку на полу, на верстаках, на столах и скамейках. Картина напоминала частную квартиру после встречи нового года. Каждые пять-десять минут кто-нибудь выходил на поле и критически осматривал горизонт: не посветлел ли? Остальные догадывались о виденном по выражению лица разведчика. Так прошла еще одна ночь. А ранним утром 30 апреля, распахнув настежь двери, вбежал Петенин и дико заорал:
— Прилетел!
Все выскочили на поле. Над нами кружился самолет Спирина, едва различимый в тумане. Опознав чутьем летчика знакомые места, Спирин бережно повел машину на посадку и аккуратно приземлился. Довольные и радостные члены его экипажа вылезали из кабины. Мы бросились к ним, засыпали вопросами. [83]
— Ничего особенного, — рассказывал Спирин, — отлетели восемьдесят километров от Рудольфа и сели в проливе Бака. Сделали все наблюдения, начали заводить мотор, а он, оказывается, тем временем остыл. Никак не заводится. Несколько раз мы пытались его запустить с помощью амортизатора — не получается, нас слишком мало, чтобы натянуть резину как следует. Тогда мы выбрали здоровенный ропак, к которому решили прикрепить один конец амортизатора. Ропак был в расстоянии нескольких сот метров. И вот мы втроем почти сутки тащили самолет к этому ропаку. Когда дотащили, завели мотор и улетели. Вот и все.
— Голодали?
— Что вы! — удивился штурман. — Нам этих продуктов хватило бы еще на несколько дней.
Радость великого пролетарского праздника не была омрачена: Первое мая мы встречали вместе с товарищами. Ранним утром шестьдесят девять советских людей, заброшенных на самую северную обитаемую точку земного шара, вышли из зданий, построились в колонну и, демонстрируя свою солидарность и неразрывную связь с великим Советским Союзом, с трудящимися всего мира, устроили первомайскую демонстрацию. С флагами и знаменами нашей могучей родины, пославшей нас на Север, мы прошли к берегу моря, туда, где пять лет назад была основана первая советская зимовка и где до сих пор сохранились балки зимовья американской экспедиции Циглера 1904 года, тщетно пытавшейся пробиться отсюда к Северу. Шмидт сказал речь, раздался троекратный винтовочный салют, отдавшийся в наших сердцах пушечными выстрелами с далеких башен Кремля. Мысленно мы видели сотни тысяч радостных [84] счастливых москвичей, с песнями вступающих на Красную площадь, мавзолей и Сталина с его верными соратниками…
Разведчик над полюсом
Вечером 4 мая сильный ветер разметал тучи и стих. Установилась чудесная солнечная погода. Она дразнила, сердца летчиков и полярников, изголодавшихся по ясному небу. Наступала полночь, но никто не ложился спать. Люди оживленно обсуждали возможности полета на полюс, строили предположения о ветрах и облаках последних параллелей. Общее настроение охлаждал лишь Борис Львович Дзердзеевский. По его мнению, район Северного полюса был закрыт облаками. Следовательно, сесть там нельзя, а раз так, то и лететь нет смысла. Но ожидание хорошей погоды было слишком длительным, солнце — заманчиво ярким, и никто не хотел расстаться с мыслью о полете. Чувствуя общее возбуждение, Отто Юльевич предложил сделать вертикальный разрез атмосферы на учебном самолете. Десятки рук помогли механикам самолета запустить мотор. В пассажирскую кабину сел синоптик Дзердзеевский. Самолет легко оторвался и пошел ввысь. Через час самолет подрулил обратно к домику. Впервые в этих широтах была достигнута высота в 3350 метров. Результаты полета говорили о сравнительно благоприятной метеорологической обстановке на значительном протяжении.
Лазаря Бронтмана современники называли «королём московских журналистов» — и за ироничным звучанием этого неофициального титула скрывалось весьма много настоящего. Бронтман четверть века жил и работал в самой, что ни на есть, гуще событий, бесперебойно поставляя советскому читателю передовицы (псевдоним Лев Огнев). Во время «бума рекордов» 30-х годов Бронтман, по долгу службы и, как можно понять из дневников, из-за собственной любознательной натуры, побывал везде — освещал строительство первых линий метро, участвовал в знаменитом автопробеге Москва-Каракумы-Москва, был в экспедиции под руководством Ушакова в Арктике, искавшей земли Джиллиса и Санникова, потом — посетил Северный полюс, дрейфовал на одной льдине с Папаниным (а до того принимал участие в спасении седовцев); тесно дружил с лётчиками-испытателями ЦАГИ, с Коккинаки, Чкаловым, освещал стратосферную эпопею.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.