На «Варяге». Жизнь после смерти - [10]

Приблизительный состав сил противника против наших фронтов нижеследующий — против Северо–Западного фронта — 41 германская пехотная дивизия, против Юго–Западного фронта — 49(1/2) австро–германских дивизий, против Кавказского фронта — 22 турецких пехотных дивизии, а всего около 112(1/2) пехотных дивизий.

Против этих сил по числу дивизий мы можем выставить столько же, но, к сожалению, винтовок на все дивизии уже не хватает, и по фактическому числу штыков мы слабее противника, и, сверх сего, не имеем запасов ни винтовок, ни боевых припасов.

2/15 марта. Нет никаких сведений об операциях союзников в Дарданеллах. У нас в Черном море напряженное ожидание, что можно ли начинать серьезные операции против Босфора

3/16 марта. В Ставку приехал французский посол господин Палеолог. От союзников из Дарданелл нет никаких известий.

4/17 марта. Вечером была тревога, оказавшаяся ложной. Рабочие железной дороги сообщили, что видят неприятельский аэроплан. Фактически ничего не было.

5/ 18марта[54]. Утром меня вызвал к прямому проводу флаг–капитан по оперативной части Штаба командующего Черноморским флотом, капитан 1–го ранга К. Ф. Кетлинский. Оказывается, в 6 часов утра, у Меганоми появился «Гамидие» и обстрелял Двухякорную бухту. Далее через два часа «Гамидие» обстрелял пристрелочную станцию в Феодосии. В 11 часов утра за ним в погоню пошли «Кагул» и «Память Меркурия», затем вышли уже прямо к Босфору подводные лодки «Нерпа» и «Тюлень». Как Кетлинского, так и меня поражает, что на завтра Штабом флота назначен поход транспортов из Одессы в Батум, и похоже, что уже за сутки противник об этом узнал и выслал легкий крейсер. Возможно, конечно, что это просто случайность. В 15 часов весь Черноморский флот вышел в море.

6/19 марта. «Гамидие» от погони ушел, и нашим крейсерам не удалось его догнать. Во время похода эскадренные миноносцы «Гневный» и «Пронзительный» имели легкие аварии механизмов, вернулись в Севастополь, но скоро вышли снова в море. Получено донесение, что отряд Генерального Штаба генерал–майора Потапова штурмом взял Мемель. Для нас это было довольно неожиданно, так как об операции против Мемеля вообще сообщал Штаб Северо–Западного фронта, но, как мы думали, операция предполагалась гораздо более продуманная и с участием частей Балтийского флота. В состав отряда генерала Потапова входил морской батальон (составленный из штрафованных матросов) и подрывная команда из минеров капитана 2–го ранга Никифораки. Морским батальоном командовал капитан 1–го ранга Пекарский.

В тот же день пришла телеграмма, что генерал Потапов очистил Мемель под давлением превосходных сил противника.

От командующего Черноморским флотом прибыл флаг–офицер его оперативной части старший лейтенант флигель- адъютант Е.И.В. Герцог Лейхтенбергский.

Легкий крейсер «Аскольд» у Сароса (около Дарданелл) обстреливал турецкую береговую батарею. Других сведений о действиях союзников в Дарданеллах нет.

7/20 марта. Получено известие, что в Дарданеллах погибли на минах английские линейные корабли «Иррезистибль» и «Океан» и французский «Буве». Запросили Севастополь —там ничего об этом не знают. Черноморский флот в операции у Босфора. Послали Командующему флотом о несчастии с союзными кораблями в Дарданеллах.

Австрийцы произвели вылазку из Пржемышля, во время которой нами взято в плен 3000 человек.

8/21 марта. В Черном море сильный шторм Важную помощь нам в этот день оказал прямой провод, связывающий нас с Севастополем Верховный главнокомандующий

очень тревожился за положение флота, который был в море и некоторые корабли которого (как «Три Святителя») сильно рисковали в случае шторма. В 9 часов вечера Верховный главнокомандующий послал меня на прямой провод с приказанием выяснить, каково положение в Севастополе.

Из Севастополя мне сообщили, что в море сильный шторм и что от командующего флотом нет еще никаких известий. Затем дежурный офицер в Севастополе позвонил по телефону на Херсонесский маяк и тотчас же передал мне, что Херсонесский маяк доносит, что в море показался наш флот. Таким образом, это известие стало одновременно, благодаря прямому проводу, известно и в Севастополе и в Ставке. Далее нам непрерывно сообщали по прямому проводу все движения флота, и когда в 10 часов вечера Севастополь сообщил, что «командующий флотом прошел боны и входит на рейд», у нас в Ставке успокоились.

При вылазке из Пржемышля вылетел австрийский воздушный шар, который спустился и попал нам в руки. На нем оказались ценные документы и донесение коменданта крепости генерала Кусманека, что если он не будет деблокирован, то долее 3–х дней он держаться не может, таким образом, с этого дня мы ожидали падения Пржемышля каждый день и не позже 12/25 марта. Очень интересный был по этому поводу спор со штаб–офицерами Управления генерал–квартирмейстера, сколько должно оказаться пленных при падении Пржемышля.

Наиболее осведомленный из этих офицеров полагал, что там находится, считая полностью 23–ю гонведную дивизию, не свыше 40 000 человек. Некоторые уверяли, что безусловно меньше и полагали не более как 25 000 человек. Во всяком случае все сходились во мнении, что в Пржемышле окажется не свыше 50 000 пленных Наша осаждающая армия генерала Селиванова состояла из 90 000 человек, преимущественно ополченцев.