На тюленьем промысле. Приключения во льдах - [13]

Выбравшись из лодки, мальчики поняли, в чем дело. Они оказались между двух огромных ледяных полей. Льдины сдавили карбас, и его выперло из воды. Теперь он лежал на боку на льдине, полураздавленный ужасным ударом. Они вышли на лед и чувствовали только одно: они не потонули, они целы!

Было великолепно, что прекратилась эта мучительная качка.

Между тем, край другой льдины продолжал надвигаться, налезая на ту, где они стояли. Он толкал поваленный на бок карбас, который продолжал трещать и вздрагивать. Верхушка мачты уперлась, было, в ледяной бугор и вдруг переломилась, как тоненькая палочка. Андрей и Якунька в ужасе отбежали подальше.

Напор льдов прекратился, и опрокинутый карбас лежал спокойно.

— „Чего же мы теперь делать-то будем?" — сказал Андрей.

— Чего делать? Сушиться будем! Замочило совсем. Остудимся парато!..

Мальчики вытащили из карбаса доски, настлали их на лед. Поверх положили все оленьи постели, какие нашли в лодке. Вытащили из кормы свернутое овчинное одеяло, и разостлали его поверх постелей. Нашлись там в деревянном рундуке две малицы и два совика. Они сбросили с себя мокрую одежду и, натянув сухое, спрятались с головой под овчину. Скоро они перестали дрожать и стучать зубами. Приятная теплота начала разливаться по телу. И под свист бури и грохот близких бурунов мальчики уснули таким крепким и счастливым сном, каким, казалось, еще никогда не спали.

Они живы! Им тепло! Их не качает! Что может быть на свете лучше этого?!.

XXV Снова на льдине!

Зуйки спали этот день, ночь и половину следующего дня.

Андрей услышал, что кто-то толкает его в бок. Это Якунька стоял на коленях и старался разбудить его.

— „Ну что? Живы мы?“

— Живы-то живы: только вот унесло нас парато в голомя.

— „Где же мы теперь?"

— А кто знает? Далеко унесло: не видать ничего.

Андрей поднялся и внимательно осмотрелся кругом.

Соседнее ледяное поле опять оторвалось, и карбас их лежал на краю, дном к морю…

Куда не поглядишь, видно было только воду. В море кое-где белели отдельные льдины. Ветер ослаб, волнение утихло. Нигде нет берегов и в помине!

— За Моржовец угнало, надо быть, — соображал Якунька. Моржовец — это остров к северу от Горла.

Мальчики стали обдумывать свое положение.

Очень хорошо, что буря не потопила их! Но как же быть дальше?

Ни одного паруса не видно было вокруг. Если бы знать, где они находятся?

Если ветер не переменился, их должно было гнать по прежнему на север.

— „Якунька! Ведь унесет нас совсем! Что с нами будет-то?“

— Ничего, поплаваем! А там, может быть, карбас какой-нибудь попадется.

Молодость не верит в собственную смерть. Она думает только о жизни. Она думает о том, что впереди все будет хорошо.

Друзья только-что спаслись от смертельной опасности. Теперь радость заливала их целиком, несмотря ни на что.

Они хотели жить. Они будут жить, вот и все!

Андрей вынул из карбаса большой компас, поставил махавку на обломке мачты. Махавка попрежнему указывала южный ветер.

— Ну, там будь, что будет, а есть я хочу, как собака, — сказал Андрей.

Ребята достали сухарей и жадно стали уничтожать их. С голода они показались им вкусней всякого лакомства.

XXVI Новый дом

Хуже было с питьем. Бочку с пресной водой разбило и опрокинуло. Пришлось развести огонь и в котелке топить снег, собранный на льдине. К счастью, запас дров еще не был истрачен.

Подкрепившись, товарищи по несчастью решили осмотреть лодку и устроиться поудобнее с ночлегом. Один бок карбаса настолько пострадал, что нечего было и думать спускать его в море. Широкие щели зияли в разбитом борту.

Судно больше не годилось для плавания. Ребята решили его запрокинуть в виде навеса, на случай всякой непогоды. Для этого пришлось срубить остаток полусломанной мачты и, при помощи рычагов, завалить лодку еще более дном кверху. Один борт ее вплотную прилегал к льдине. Другой — был приподнят. Из высоких поленьев была устроена опора, которая поддерживала его на такой высоте, что под карбас можно было пролезть на коленях.

Под карбасом настлали пол из выломанных лавок и досок. По бокам разместили сундучки, мешки и сколько осталось тюленьих шкур. Большинство их посрывало бурей с бортов, или было срезано, когда карбас сдавило между льдинами.

Когда под этой новою крышей ребята разложили в порядке свой скарб, свои постели, ватные и овчинные одеяла, повесили на колышек Андрееву берданку, они были очень довольны тем, что устроили себе дом.

Они знали, что им придется жить в нем, быть может, очень долго.

Чтобы не дуло, привалили по краям груды снега. А перед входом повесили одно из ватных одеял, оставшихся им в наследство от товарищей.

— „Где-то они теперь? — говорил Андрей. — Им-то много хуже нашего! У нас и лодка, и постели, и сухари, и дрова. А вот им-то каково?!"

— Ничего, как нибудь обойдутся! — утешал Якунька. Он на все вещи хотел смотреть бодрыми глазами.

Следующий день они потратили на осмотр льдины и на то, чтобы повиднее поставить махавку. К обломку мачты прикрутили веревками самый длинный багор. Махавку нашли побольше, чтобы было заметнее издали. Теперь, ведь, это их самая первая надежда! Авось, кто-нибудь их увидит.

Мачту укрепили у самого карбаса, пристроив ее у кормы.