На тюленьем промысле. Приключения во льдах - [12]

— Ой кожи-то! Ой кожи-то! Так много, как волос на голове!..

Все бросились к нему, и скоро без помощи трубки стала видна огромная льдина, вся усыпанная кожей.

Трудно удержать тюленебойца на месте, когда он видит большое стадо тюленей. Его промысел не похож на спокойный труд. Это, прежде всего, игра и удача. Азарт развивается тем сильнее, чем больше трудностей и лишений, чем больше опасностей встречается на пути.

Нередко, несмотря ни на какие труды и бедствия, артель возвращается домой почти с пустыми руками. Зато, если выпадет случайный успех, он кружит охотникам головы, заставляет их забывать все на свете.

Подойти к стаду было, однако, не очень легко. Большая льдина оказалась окруженной сотнями более мелких.

На этот раз вытащить карбас на лед было труднее, чем когда-нибудь. Ветер все усиливался, поднимал взводень, крутил ледяные осколки. Большое количество тюленьих шкур и сала было погружено на дно карбаса и увеличивало его вес. С напряжением всех сил, восемь человек с трудом вытащили лодку. Волны несколько раз сильно закидывали их соленым дождем с головы до ног.

Льдина, на которую выбрался карбас, была очень велика, но казалась какой-то рыхлой и сильно из'еденной прибоем. Ее спина была покрыта буграми и торосами. Это была старая глыба в несколько тысяч шагов, сильно потрепанная бурями.

Взрослые товарищи, как только немного отдышались, одели белые рубахи, взялись за ружья и решили итти на разведки. Их разбирало такое нетерпение, что ни усталость, ни голод, ни крепнущий ветер не могли заставить их отложить свое намерение. Зуйков оставили в карбасе, и велели готовить обед.

Через полчаса мальчики услышали выстрел, за ним другой и третий, и заглушаемые ветром крики.

— Неужели захватили уже стадо? — удивился Андрей.

Он влез на корму карбаса и стал смотреть. Издали из-за торосов и бугров виднелись шесть странных человеческих фигур. Все они стояли лицом к лодке и что-то кричали. Они усиленно махали руками. Высокая фигура Семена выделялась особенно резко.

Он нацепил свою верхнюю ситцевую рубаху на конец длинной спицы и размахивал ею как флагом.

— Якунька, зовут нас, бежим скорее! крикнул Андрей и, что было сил, бросился к товарищам.

Скоро он начал понимать, что произошло. Длинное ледяное поле разломилось на две половины. На одной из них остались зуйки вместе с лодкой и всеми припасами, на другой — шесть остальных товарищей.

Начавшийся отлив вызывает усиление течения из Белого коря в океан, а волны и ветер заставляют льды крутиться и сталкиваться между собой.

Когда Андрей добежал до разлома, обе половины разошлись уже сажень на двадцать.

— Спускайте лодку! — кричали одни из них.

— Бегите за баграми!..

Мальчики не знали кого слушать.

Наконец, коршик заставил других замолчать. Он говорил им, что лодку едва ли мальчики благополучно спустят. Если и удастся, то еще труднее будет выгребать в такую волну и против ветра. Он приказывал им сбегать за баграми, потому что льдины могут опять подойти друг к другу и тогда можно будет сцепиться.

Когда мальчики сбегали на карбас и принесли четыре багра, они увидели, что обе половины поля разошлись так далеко, что даже перекинуть тяжелые багры было уже невозможно.

Оставалось одно: спустить карбас, и попытаться подойти к товарищам на веслах.

XXIII Во власти волн

Андрей и Якунька начали спихивать карбас. Карбас — ни с места.

Приладили два весла, как рычаги.

Лодка дрогнула. Это прибавило им сил. Наконец лодка стронулась, пошла и стала скользить в воду. Мальчики еле успели вскочить в нее. Два весла остались на льдине.

Не беда! В лодке было несколько запасных.

Волны подхватили карбас, словно скорлупу. Они швыряли и качали ее из стороны в сторону. Мальчики схватили по веслу и начали выгребать среди брызг, пены и ледяных осколков.

Хуже всего, что Якунька был много слабее Андрея. Лодка едва шла. Она вертелась, подставляя ветру и волнам то один бок, то другой.

Вдруг море потемнело еще больше. Неожиданно налетел тяжелый шквал. Огромная волна чуть не опрокинула карбас.

Якунька выпустил весло и кульком покатился на дно лодки. Через минуту за ним последовал и Андрей. Их швыряло вместе с мешками и тюками тюленьих шкур, пока им не удалось уцепиться руками за мачту. В ужасе они думали только о том, чтобы ветер не опрокинул их.

Волны яростно забрасывали их пеной. Море, казалось, хотело поглотить их без остатка.

К счастью, необыкновенная устойчивость широкого, как корыто, карбаса спасала их от этой последней беды.

XXIV Крушение

Ничего не могло быть мучительнее этой безумной качки, которой, казалось, не будет конца.

Как долго она продолжалась?

Целую вечность. Во всяком случае оба они совершенно потеряли всякий счет часам. Какое-то оцепенение вместе с тупым отчаянием овладело ими. Они ждали теперь не спасения, а только конца. Пусть будет конец, пусть будет смерть, только прекратила бы она их невыносимые мучения. Когда особенно сильная волна обрушивалась на их злополучный карбас или ударяла в него увесистым ледяным обломком, Андрей думал: „Вот сейчас наступит конец"…

Но конец все не наступал, и страдания не прекращались. Ужасное сотрясение лодки вывело, наконец, их из этого оцепенения Карбас затрещал весь целиком, как ореховая скорлупа между щипцами. Еще миг, — и мальчиков отбросило на борт. Карбас был повален, но, к удивлению, не только никакие волны не думали заливать их, но самая качка вдруг прекратилась, как-будто они были выбро шены на сушу.