На траверзе — Дакар - [21]
«Успенский» снова направляется к месту промысла. Лучшее, что мы могли теперь сделать, — это трудиться так, как будто бы Владимир Царенко был с нами. Мы сохраним его в своей памяти.
2 августа. Проснулись мы до восхода солнца. К утру норд-вест настолько посвежел, что спать на палубе (туда мы перебрались вчера вечером) даже под шерстяным одеялом стало холодно. И это в тропиках, в зоне штилей!
Сегодня уловы сардины достигли внушительных размеров. Каждый трал приносит с собой по десять-пятнадцать тонн рыбы. Это нелегко представить, не увидев собственными глазами. Трал, битком набитый сардиной, занимает в длину почти всю кормовую палубу. В высоту он превосходит человеческий рост. А ведь улов в 15 тонн (или в 150 центнеров) считается здесь средним! В Черном море улов на одно орудие лова около тонны — это чрезвычайное происшествие, и о нем помнят годы. В океане же у Дакара улов в 5 тонн считается более чем скромным.
Естественно, что, когда на палубу поднимают по 10–15, а то и 20 тонн, много времени уходит на вымывание рыбы из трала, ее переброску в бункера и обработку. В дни больших уловов удается сделать всего по три траления. Но они с лихвой перекрывают уловы шести тралов, которые мы делали в первые дни промысла. Конечно, так было не все время. Бывали дни, когда мы не могли поймать и центнера сардины; бывали дни, когда приходилось радоваться каждой тонне рыбы. Но не эти дни делали погоду. Иначе промысел за тридевять земель от родных берегов был бы просто бессмысленным.
На «Успенском» две траловые бригады. Во главе каждой стоит помощник тралмейстера. Работают они посменно и соревнуются друг с другом. Когда на палубе появляется трал с большим уловом, то члены бригады радостно прыгают возле него. Помощник тралмейстера вскакивает на трал с толстым шлангом в руках и проезжает с тралом несколько метров по палубе. Особенно лихо это проделывает Володя Сенных — молодой горячий парень, только недавно окончивший рыбохозяйственный техникум. Сенных сейчас студент-заочник первого курса факультета промышленного рыболовства в Балтийском техническом институте рыбной промышленности.
По радио прочли очередную сводку работы траулера. Мы взяли лист бумаги и в левом верхнем углу написали цифру 600. Затем перечеркнули ее и ниже написали цифру 530. Лист бумаги с цифрами был торжественно прикреплен кнопками к стене лаборатории. Цифра шестьсот обозначала наш план по заморозке рыбы. Цифра пятьсот тридцать — сколько рыбы нам осталось заморозить до конца промысла. Мы знали, что, заморозив 600 тонн сардины, «Успенский» заполнит все свои емкости, закончит промысел и пойдет домой. Когда-нибудь на листе бумаги появится ноль. Это будет в последний день промысла. Но об этом пока было рано думать. Пока мы мечтали о том дне, когда спишем первую сотню. Листок, висевший на стене, приобрел в наших глазах магическую силу, какую имеет, например, таблица футбольного розыгрыша для ярых болельщиков. Каждый день мы вносили в цифры соответствующие поправки. Особенно радостными были дни, когда заканчивалась одна сотня и начиналась другая. Некоторые сотни исчезали сравнительно быстро, другие подолгу мозолили нам глаза и начинали нас раздражать.
3 августа. Какой уже день дует норд-вест! Хотя ветер приносит с собой столь желанную прохладу, он раздражает нас тем, что нарушает все представления о тропиках. От живописности океана при норд-вестовом ветре не осталось и следа. В воздухе плотная стена водяной пыли. Небо, особенно у горизонта, затянуто дымкой. Видимость плохая. Закат так тускл и бесцветен, что невольно с разочарованием отворачиваешься от запада, когда солнце клонится к горизонту.
Только жизнь в океане все так же буйно проявляет себя.
Тунцы по-прежнему окружают корабль. Мы заметили, что во время траления они большей частью плывут перед форштевнем «Успенского». Как только судно стопорит ход, все тунцы немедленно перебираются к корме «принимать участие» в выборке трала. Это хороший пример условного рефлекса, выработавшегося буквально на наших глазах. После того как «Успенский» снова дает ход, стая тунцов опять спокойно шествует впереди судна. У одного из сопровождающих «Успенского» тунцов белый шрам на спине. Когда мы наблюдаем за тунцами, то прежде всего ищем его. Сегодня он опять около судна. Значит, пока еще не стал жертвой собственной жадности. Мы начинаем чувствовать к этому тунцу привязанность. Приветствуем его появление, как старые приятели.
На кормовой палубе у левого борта лежат две крупные акулы из рода Carcharias. В длину они достигают двух с половиной метров. Их поймал ночью на стальной крючок, прицепленный к толстому тросу, матрос Драгель — один из самых азартных и удачливых рыболовов на «Успенском». Кархаринусы относятся к широко распространенному в тропических водах роду акул-людоедов. Среди многочисленных видов акул людоеды встречаются не так уже часто. Из кархаринусов самая страшная — голубая акула (Carcharias glaucus). Судя по окраске, на палубе представители другого вида — С. lumbatus. Но с ними тоже лучше не встречаться в воде.
