На трассе лежневой дороги - [4]

Потом, когда я зашел к начальнику совхоза и доложил об этом, он пришел буквально в ярость. Лазоренко орал на меня и грозил, что если завтра утром я не выйду на работу и не укажу, где прорубать просеку для дороги на станцию Каменка, то он меня привяжет веревкой к хвосту лошади и силой потащит по тайге, и тогда я вынужден буду указывать линию дороги. Лазоренко кричал: «Ему дали в руки инструмент, а он будет делать еще какие-то изыскания, а совхоз будет сидеть и ждать!»

Когда я увидел, что Лазоренко пришел в буйное состояние (а у него был револьвер), я немедленно вышел из кабинета, оставив его там орущим, а сам зашел в контору, где находились хоть какие-то свидетели в случае дальнейтих событий, которых я мог ожидать от этого ненормального типа.

Когда я свой разговор с Лазоренко передал главбуху и Богданову, они еще раз предупредили меня, что Лазоренко может выкинуть любой номер в зависимости оттого, что забредет ему в голову, может и привязать к хвосту лошади. Главбух обещал, что он попытается отговорить начальника не посылать бригады для рубки просеки, ибо в случае больших отклонений от станции придется взять новое направление, и тогда образуются большие бросовые работы по лесоповалу. А отвечать за это придется и начальнику совхоза, и главбуху.

Потом Вовочка Богданов, приняв близко к сердцу мое несчастье, толкнул меня на другую мысль. Рыбовед сказал, что в совхозе слышали гудки проходящих поездов. Регулярно утром на станцию Каменка прибывает рабочий поезд, и, когда он отходит, паровоз дает гудки, и если стоит ясная погода, то гудки слышны в совхозе. По словам моих друзей, каждый день, в десять часов утра, этот поезд проходит через Каменку и гудки слышны. Богданов взялся залезть на высокую лиственницу, которая росла у ворот лагерной зоны. Он надеялся там увидеть паровоз, когда поезд будет отходить от станции.

Я решил использовать и то и другое, чтобы проложить пробный инструментальный ход от совхоза до станции. Потом я пришел к Лазоренко и пытался спокойным голосом еще раз объяснить ему, что из-за отсутствия каких-либо данных, не имея даже карты, я сразу не могу дать ему прямую линию на станцию, что в природе еще нет таких инструментов, по которым сразу можно было бы подобное определить. Я обещал, что постараюсь сделать все возможное, но не ручаюсь, что сразу получится. Поэтому три бригады рабочих мне пока не нужны, а нужно мне только десять рабочих и что буду рубить не просеку, а лишь визирку в один метр шириной. Если мой ход будет удачным, то эта визирка будет осью будущей дороги, и потом эту визирку нужно будет расширить, это сделает простым метром любой бригадир.

Я просил Лазоренко дать мне завтрашний день на подготовку работы. Он мне разрешил выбрать из числа заключенных десять нужных мне людей, причем один из них, из врагов народа, будет моим помощником, а остальных я выберу из «сталинских уголовников», которые за опоздания на работу или сбор колосьев на колхозном поле получили по пять лет лагеря. Бандитов брать я отказался, они могут убежать, а я за них отвечать не могу.

Кроме того, я объяснил, что в случае больших отклонений в сторону от станции уже вторым обратным ходом я все скорректирую и обязательно попаду уже точно в желаемую точку.

На этот раз Лазоренко говорил со мной более спокойно. Он согласился, что я выступлю послезавтра, а завтрашний день употреблю на подбор и подготовку людей для предстоящей работы.

На другое утро, в десять часов, мы с Богдановым были за зоной лагеря и, договорившись с дежурным вахтером, Вовочка Богданов полез на верхушку лиственницы. Гудок проходящего через станцию поезда был слышен, но никакого дыма мой друг обнаружить не сумел. Теперь мне было ясно, что остается лишь одно: взяв инструмент, направиться на станцию по звуку гудка, доносящегося до нас.

Весь этот день я потратил на сборы. Отобрал людей. В качестве помощника я взял бывшего народного учителя, имевшего грозную статью по контрреволюционной агитации со сроком 10 лет в лагерных заведениях. В качестве рабочих взял указников. Все были очень рады хотя бы на пяток дней вырваться из лагерного ада. Помощника я обучил, как надо отсчитывать расстояние по землемерной ленте и как вести пикетаж. Своим рабочим разъяснил сущность их обязанностей: два человека у меня были на пиле, когда на визирке попадет дерево; два — на двух топорах — для заготовки колышков и вешек; два — на землемерной ленте; два — для переноса груза, продовольствия и ведер; один переносил инструмент на штативе с места на место. И конечно, я дал подписку начальнику охраны, что несу ответственность за людей, и в случае их побега буду отвечать по строгим бериевским законам.

* * *

На другой день, уже в половине десятого утра, все мы были за вахтой, можно сказать, в боевой готовности. Я установил на штативе свой нехитрый инструмент и забил кол напротив ворот лагеря, считая, что здесь будет нулевая точка моего маршрута. И, установив инструмент на этой исходной точке, я с нетерпением ожидал подхода поезда к станции, чтобы по звуку гудка ловить направление на станцию Каменка.