На торный путь - [42]

По прошествии времени, решив, что возле сгоревшего Карасубазара, где уцелело лишь десятка полтора каменных строений, оставаться незачем, Ласси двинул армию к основному лагерю. Однако оказалось, что хан не засел в горах, а обойдя город, вывел своё войско на равнину у реки Карасу. Ласси немедля отправил ему навстречу генерала Дугласа, выделив тому несколько полков пехоты и часть лёгкой конницы. Русский отряд переправился через реку несколько выше по течению так, чтоб татары не смогли помешать этому, и загородил хану дорогу.

Затем, выставив на переднюю линию все пушки, Дуглас больше часа громил татар, ни на минуту не прекращая пальбу, и только потом бросил в атаку казаков. Началась жестокая схватка, которая поначалу шла с переменным успехом, но шедшая следом регулярная армия в полном порядке подходила всё ближе, и эта приближающаяся угроза заставила хана остановиться, а затем, когда Ласси, оценив ситуацию, направил в тыл татарам сына Дондук-Омбо Галда-Норму с четырёхтысячным отрядом калмыков, ханское войско начало поспешно отступать. Фельдмаршал не преследовал хана, а, расположившись лагерем, дал армии отдых.

Однако самому Ласси отдохнуть не получилось. Ушедшие в тыл татарам калмыки отчего-то не возвращались, и встревоженный таким долгим ожиданием, когда все сроки вышли, фельдмаршал с горечью решил, что они увлеклись преследованием, а потом их отрезали и перебили. Впрочем, уже на другой день пришло сообщение, что калмыки вернулись. Оказалось, Галда-Норма совершил самовольный бросок в горы до самого Бахчисарая. Ласси осерчал на него, но сын Дондук-Омбо привел много пленных, среди которых было несколько мурз, что смягчило фельдмаршала, и всё обошлось.

После возвращения калмыков Ласси приказал сниматься и повёл армию в главный лагерь, где был оставлен обоз. По прибытии туда фельдмаршал немедля собрал военный совет, на котором предстояло обсудить план дальнейших боевых действий. Со времени того крутого разговора на косе генералы в первый раз собирались вместе, но Ласси счёл за лучшее не поминать об этом, а сразу изложил главное.

– Я полагаю, – окинув всех строгим взглядом, сказал фельдмаршал, – что главная цель похода достигнута. Предлагаю господам генералам высказаться.

Генералы понимали: как-никак, а ханскому престижу нанесён немалый урон. Карасубазар разрушен, добыча захвачена, но всё же хотелось большего, и бригадир Колокольцев заметил:

– Неплохо было бы самого хана в полон взять.

Однако ему тут же возразил генерал-аншеф Левашов:

– Нет смысла за ханом гоняться. Турецкий султан всё одно поставит нового. А вот Кафу не мешало бы взять.

Наступила пауза, собравшиеся прикидывали, возможно ли такое, а потом генерал-поручик Брильи с сомнением покачал головой:

– В Кафе цитадель с каменными стенами, без осадных орудий её не взять, и гарнизон янычарский, да ещё турки немало войск морем подвезти могут.

– Верно, там силы немалые, с налёту не выйдет, – поддержал его генерал Шпигель. – А ежели мы Кафу и с моря обложим, чтоб сообщение прервать, турки корабельными пушками наши батареи собьют.

Остальные генералы высказались в том же духе, и в результате на военном совете было решено идти на берег Крыма. Во исполнение этого армия двинулась к устью Шунгара, отрядив лёгкие войска с наказом пустошить татарские селения. Там было захвачено много скота, но и неприятель, в свою очередь, кружа вокруг, сделал весьма опасным выход за линию аванпостов. Тем временем армия, наведя понтонный мост, начала переходить реку, и тогда татары вместе с подоспевшими из Кафы турками напали, но были отбиты орудийным огнём.

Эта схватка, закончившаяся с большими потерями для ханского войска, оказалась последней, и Ласси уже без помех перевёл всю армию на другой берег, а затем, отойдя к реке Молочные Воды, стал лагерем. Сразу же были отряжены партии к Перекопу – следить за татарами, которые, по слухам, идут в Дикое поле. Однако, когда разведчики захватили пленных, стало известно, что хан, собрав тысяч сорок войска, рискнул было выйти, но испугался и воротился восвояси. Узнав об этом, фельдмаршал облегчённо вздохнул: теперь можно было считать, что Крымский поход окончен.

* * *

По весне Дон нанёс в гирло столько песка, что провести многопушечный корабль через образовавшиеся отмели никакой возможности не представилось. Не помогло и долгое ожидание благоприятного ветра, который мог бы нагнать в гирло воду. В итоге парусно-гребная флотилия вице-адмирала Бредаля состояла только из палубных ботов, дубель-шлюпок да казацких «чаек». На ботах имелось до восьми пушек малого калибра, на дубель-шлюпках по шести двухфунтовых фальконетов, а быстроходные казацкие лодки были вооружены двумя орудиями каждая.

Само собой, о морской баталии с турецким флотом, крейсировавшим где-то поблизости, речи быть не могло, и потому тактика, избранная Бредалем, была предельно проста. Флотилия всё время шла в виду берега, и, как только казацкие «чайки» встречали в море турецкие корабли, вице-адмирал, получив такое сообщение, уходил на мелководье под защиту сухопутных батарей. Что же касалось транспортных возможностей, то тут дела обстояли лучше. Каждое из этих судёнышек вмещало до сорока солдат, а дубель-шлюпка вдобавок могла взять на борт две полковые пушки.