– Не беспокойся, – сказал он тепло. – Я здесь управлюсь со всем сам. Работай, чтобы я гордился тобой. Я люблю тебя, крошка.
– Я люблю тебя, папа!
После обеда настойчивые звонки заставили потащиться на работу. Шеф ахнул, переменился в лице, узнав о трагедии: Шейлу в управлении знали и любили.
– Прости, я не знал, – сказал он с глубоким сочувствием. – Тут куча дел, но я не верю, что работа может как-то утихомирить боль. Скорее, работу запорешь... Езжай домой, отлежишь, приди в себя. Хочешь, я скажу ребятам, чтобы отвезли тебя. В твоем состоянии даже за руль опасно...
– Спасибо, – поблагодарил фред. – Спасибо, но машина меня слушается всегда.
– Отдыхай, – он проводил его до дверей кабинета, у порога хлопнул себя по лбу, – постой, что-то звонили из морга, просили тебя настоятельно заехать. Это тебе по дороге, загляни?
В морге местному инспектору зачем-то понадобилось в его присутствии подписать кучу бумаг, он старался на смотреть на обескровленное лицо Шейлы, еще утром такое милое и счастливое: еще бы, вчера со значительной скидкой купила новую модель бесшумного пылесоса!
Дома он включил телевизор, достал из холодильника бутылку виски. Впервые за долгие годы возникло давно забытое желание напиться до потери пульса. Он свинчивал крышку, когда в дверь позвонили. На экране домофона появилось милое даже в синеватом свете лицо Джоан, одной из подруг Шейлы. Он снял трубку:
– Алло, Джоан?
– Я к тебе, Фред, – донесся искаженным помехами голос. – У тебя сейчас беда...
Он молча нажал темную ребристую кнопку. В коробочке запищал механизм открываемой двери. Оглядевшись, сунул бутылку обратно в холодильник, женщины не должны видеть мужчин слабыми.
Джоан прямо с порога шагнула к нему с протянутой рукой, в глаза блестели слезы:
– Фред, это ужасно!
– Врачи ничего не могли сделать, – ответил он. Ее пальцы были теплыми и влажными, она явно вытерла слезы перед дверью, но теперь ее чистые глаза снова быстро наполнялись влагой. – Она умерла еще по дороге...
– Фред, я просто не могу поверить. Мы с Шейлой дружили уже лет семь, если не больше. С тех пор, как я переехала в этот район, я сразу влюбилась в Шейлу. Фред, я просто не знаю, как тебе выразить свою сочувствие!
Она усадила его на диван, прошлась по комнате, в глазах было глубокое понимание и скорбь.
– На тебе лица нет, – голос ее был мягкий. – Тебе надо принять ванну... лучше горячую, а потом заснуть как можно крепче. Сон укрепит психику. А ты сейчас весь как комок нервов.
Он слышал как хлопнул холодильник, ладонь ему обожгло холодной упаковкой баночного пива.
– Выпей, – сказала она мягко. – Если захочешь, там еще семь баночек. Только виски не пей, ладно?
– Ладно, – сказал он тупо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Она исчезла, только запах духов напоминал о ее присутствии. Фред сделал пару глотков, из соседней комнаты донесся стук каблучков, затем хлопнула крышка стола с другой стороны, а когда он покончил с третьей бабочкой, Джоан снова выросла на пороге:
– Ты лучше иди в ванную. Я набираю воды, не пропусти, а то пойдет через край...
Он открыл дверь, навстречу хлынули хвойные запахи, напомнившие ему склоны Скалистых гор. Сердце на миг сжалось: Шейла всегда добавляла в воду экстракт хвои, зная его вкусы и предпочтения.
Спасибо, Джоан, сказал он мысленно. Женщины всегда сплетничают о мужьях, так что Джоан, как и все ее подруги, до мелочей знает его привычки. Если бы сейчас здесь была не Джон, а Мерилин или даже совсем редко заглядывающая Кэролайн, то все равно вода в ванной приняла бы зеленоватый оттенок и пахла бы хвоей.
Теплая вода приняла его, как принимала все годы. Со дня поднялись пузырьки, усеяли его волосатые ноги множеством серебряных жемчужинок. Он откинулся на покатый край, тело стало невесомым. Вода подошла к краю, мышцы в невесомости расслабились. Тепло проникало во внутренности.
Замедленными движениями он скреб ногтями по коже. Серебряные пузырьки срывались частыми гроздьями, а под ногтями скапливались колбаски жирового слоя, которые Шейла, дразнясь, называлась грязью. Сегодня организм за один день выбросил через кожу столько отходов, сколько раньше выделял разве что за неделю.
Усталость медленно вымывалась из тела, но взамен пришло такое сильное расслабление, что ощутил как тепло теперь пошло уже изнутри, тело разогрелось, веки начали опускаться.
Дверь распахнулась, Джоан переступила порог, глаза ее были несколько виноватыми, но в следующий миг она смотрела на Фреда уже честно и твердо. На ней был халатик Шейлы, что едва-едва сходился на талии: Шейла была намного миниатюрнее.
– Ну как, отмок? – спросила она дружелюбно.
– Не совсем. – ответил он, как отвечал уже второй десяток лет, – остальное можно отскрести.
– Отскребем...
Ее руки привычно взяли мочалку. Он привстал на колени, выгнул спину. По коже сладко прошлось умеренно жесткой щеткой. Он выгнул спину сильнее, как бродячий кот при виде противника, услышал тихий смешок сверху, а щетка сильно и уверенно скребла по коже, сдирая въевшийся пот, смывая усталость, заставляя кровь двигаться по телу быстрее.
Потом по шлепку по заднице он встал, повернулся, упираясь руками в мокрый кафель, а заботливые руки терли и скребли поясницу, ягодицы, затем она велела повернуться, он поочередно ставил ноги на край ванны, она скребла щеткой ноги, кусочком пемзы потерла пятки, хотя кожа еще не успела загрубеть.
