На своей земле - [85]

Теперь поединка точно не избежать.

Геральт выхватил меч. Потом он помянет неласковым крепким словом и Золтана с его тягой к азартным играм, и де Ранкура с его галереей, и эту загадочную тварь, которую он все никак не мог сопоставить ни с одним из созданий, упоминавшихся в многочисленных ведьмачьих записях из библиотеки Каэр Морхена. А пока нужно отразить удар правого клинка, уйти назад, увернувшись от клинка левого, поднырнуть в попытке вогнать меч промеж костяными пластинами, прикрывающими грудь противника. Геральт целился в подмышку, в ороговевшую кожу. Да, она грубая и толстая, но если удастся ранить странного охранника галереи де Ранкура, можно будет попытаться сорвать с него амулет или разрубить цепочку, на которой тот болтается. Иначе против него все ведьмачьи Знаки будут попросту бесполезны.

Судя по всему, противник это прекрасно понимал, потому что обрушил на Геральта череду молниеносных ударов. Сражайся он с обычным человеком — победа несомненно досталась бы оборотню. Но Геральт был быстрее. И намерения оборотня, в свою очередь, уловил сразу: отвлечь внимание, удержать в зале до прихода подкрепления, не дать раньше времени уйти.

Ну что ж.

Пусть накануне этого в высшей степени сомнительного предприятия Геральт ограничился употреблением одного-единственного ведьмачьего эликсира, который обострил и без того зоркое ночное зрение, но и собственные резервы позволили ему продемонстрировать оборотню, что он уж точно не на того напал.

Шаг за шагом, выпад за выпадом Геральт загонял его в угол. До оборотня дошло, что задержать ведьмака ему удалось, но, кажется, весьма дорогой ценой. Геральт кружил, постоянно меняя ритм, заставил оборотня нервничать — это было видно по тому, как часто тот начал щурить глаза — человеческие, только вместо белка — чернь, а радужка красная. Да и головой вертел невпопад. Когда оборотень в очередной раз замешкался, повелся на отвлекающий маневр Геральта, который сделал вид, что собирается нанести удар прямо в горло, ведьмачий меч выбил клинок из левой руки и скользнул по костяному панцирю на груди. Панцирь неплохо защищал от ударов, но целью Геральта был амулет, а не грудь или даже горло, на котором пластины были заметно тоньше.

Ему удалось поймать на клинок одно из звеньев цепи, с которой свисал амулет — мутный серый кристалл в грубой оправе. Как будто его создатель решил сделать талисман вещью сугубо утилитарной, не наделив даже намеком на то, что он может быть украшением. Раньше, чем оборотень успел занести оружие для удара, Геральт резким движением дернул свой меч, вложив все силы в рывок. Звено цепи лопнуло. Звонко прошелестев по костяным пластинам, цепь упала на паркет, а вместе с ней упал и амулет, разлетевшись вдребезги — не помогла оправа, настолько хрупким оказался кристалл.

Заорав, оборотень кинулся на Геральта с явным намерением прибить любой ценой — настолько самоубийственную атаку ни с чем не спутаешь.

— Ну, ты меня достал, — только и вымолвил Геральт, которого уже откровенно бесил навязанный ему поединок.

Парировав удар, нанесенный дрожащей от ярости рукой, он одним движением вскрыл горло оборотня, так непредусмотрительно открытое и столь непредусмотрительно близкое.

На паркетном полу, истертом туфлями, сапогами и сандалиями тысяч посетителей, начала расплываться темная, резко и странно пахнущая густая лужа.

Геральт первым делом замер, прислушиваясь. Не надо было быть ведьмаком, чтобы опознать тот характерный звук быстрых шагов, почти бега, эхом отдающийся от высоких стен и потолков.

Их присутствие обнаружил не только оборотень.

— Ее там нет! Нет!!! — рык краснолюда разнесся, наверно, по всей галерее.

— Валим! — крикнул ведьмак. — Все равно, валим!

Как чуял, что это в высшей степени сомнительное предприятие обречено на провал. Неужели их засекли и предусмотрительно спрятали пресловутую статуэтку? Да что же в ней такого, спрашивается? Древнее, грубой работы изваяние чрезмерно полной женщины с непропорционально маленькой головой и огромными бедрами. Чем она оказалась так дорога не только краснолюду?

Отступать Геральт с Золтаном заранее условились по коридору, который выходил на лестницу, в свою очередь, ведшую на балкон, опоясывавший галерею снаружи. Придется сломать замок, а то и не один, придется сигать с балкона, но это, определенно, меньшая из всех возможных сейчас зол. Геральт был уверен, что даже Золтан, разъяренный неудачей, это понимает.

Они со всех ног кинулись по коридору, но далеко уйти не успели.

— И куда же вы так торопитесь?

Мужчину Геральт видел впервые, однако сразу понял, что это и есть Серж де Ранкур, владелец галереи, покровитель изящных искусств и первый бабник Третогора. И не один, а в сопровождении троицы хорошо вооруженных охранников — судя по нашивкам на разномастной одежде — кондотьеров, наемников из Вольного города Новиграда.

А еще рядом с ним была дама.

— Илария, дорогая! — Серж де Ранкур пригладил тонкие усы и отвесил манерный поклон. — Ты только посмотри, кто осмелился нарушить наше с тобой уединение!

Милсдарыня Илария чинно вышагивала, на ходу поправляя каштановые локоны. Она недовольно разглядывала непрошеных гостей, поправляла груди, укладывая их в корсет поудобнее и дергала измятый подол платья оттенка «лягушка в обмороке». Кажется, именно так назывался этот модный нынче среди третогорской аристократии цвет. Обедневшие дворянки готовы были душу продать за отрез ткани оттенка «обморочной лягушки», «бедра испуганной сирены», «голубиной шейки» и прочих жиразолей.