На суше и на море, 1985 - [2]

* * *

Бригаду сварщиков Николая Кравицкого хорошо знают на чувашском участке строительства газопроводов. Ему в числе лучших сварщиков было доверено сварить «красный стык», знаменующий завершение строительства линейной части экспортного газопровода.

Современное производство, в том числе прокладка газовых магистралей, предъявляет высокие требования к технике, но еще большие к людям, которые ею управляют. Высочайший профессионализм, отличное качество работы — это необходимое условие на трассе: зарытые в землю трубы потом очень трудно будет осмотреть. Этим и объясняется строжайший контроль за работой сварщиков спецлабораторий с помощью рентгеновских, гамма-лучей, или магнитографии. Но лучшую гарантию выполненной работы дают сами сварщики: они подписывают гарантийные паспорта, ставят личные клейма, придирчиво проверяют друг друга, чтобы ни у кого в бригаде не было ни малейшего огреха.

…У Равиля Агиблаева опять неполадки со сварочным аппаратом. Не прошло и нескольких минут, как около него склонился бригадир.

— Гляди, сынок, как лучше исправить. — Ловкие руки бригадира быстро ликвидируют неисправность.

«Сынком» называют его в бригаде с первого дня. В этом шутливо-ласковом слове все отношение к новичку. Приехал из сельской глубинки, поначалу робеет. Кто же возьмет на себя заботу о нем, как не бригада?

Кажется, обычное дело. Между тем бывают коллективы, где в условиях работы на единый наряд не до учеников. Важен конечный результат, и они спешат к нему, порой забывая о новичках. В бригаде Кравицкого подобного не было и, как подчеркивает бригадир, никогда не будет.

От бригадира никогда не услышишь «я»: «Мы внедрили хозяйственный расчет…», «Этот вопрос мы решили так…», «Мы обязались…».

Это «мы», конечно, коллектив. Есть вопросы, которые бригадир обязан решить сам, но и тут он старается опереться на опыт товарищей, выслушивает их совет, перед тем как отдать окончательное распоряжение. И это понятно. Кто он такой, бригадир? Такой же рабочий, как и его товарищи. Только очень опытный, с обостренным чувством ответственности.

Скажем, трасса газопровода спланирована так, чтобы по возможности обходить плодородные поля. Там, где это невозможно, снятый бульдозерами верхний плодородный слой после укладки труб возвращается на место. Как-то увидел Николай, что на участке, где они уже закончили сварку, траншеи заравнивают кое-как, оставляя бугры и ямы. Несколько лет назад он прошел бы мимо… «Мое дело, мол, только сварка…» Но на этот раз он остановился и пристыдил бульдозериста.

Приходят в бригаду новые люди, но остаются старые традиции: помочь товарищу, не оставлять рабочее место, если есть возможность заварить лишний шов…

* * *

Сегодня в это трудно поверить, но всего тридцать лет назад нефть и газ в Сибири не добывали. Более того, многие утверждали, что их там вообще быть не может. Геологи-ученые во главе с академиком Губкиным упорно доказывали, что в Сибири есть углеводородное сырье. Нужна была большая смелость и уверенность в своих силах, чтобы долгие годы вести безуспешные поиски. Лишь в конце 1953 года возле старинного села Березова, знаменитого лишь тем, что здесь доживал последние дни князь Меншиков, сподвижник Петра Великого, ударил первый газовый фонтан. А летом 1960 года была найдена и нефть. Так началось стремительное развитие самого большого в СССР нефтегазового комплекса. Добыча нефти и газа в Западной Сибири и их транспортировка в европейскую часть страны определены как важнейшие звенья Энергетической программы страны на восьмидесятые годы. Наиболее крупное из газовых месторождений Западной Сибири — Уренгойское отличается такими гигантскими запасами, что многие годы может обеспечивать как нужды страны, так и экспорт.

Сделкой века назвали на Западе соглашение «газ — трубы», заключенное между СССР и западноевропейскими странами на взаимопоставки газа, с одной стороны, и труб большого диаметра — с другой. Его реализация рассчитана на 25 лет.

Газовую магистраль Уренгой — Помары — Ужгород, предназначенную для транспортировки советского газа в Европу, журналисты сразу же назвали стройкой века. Трасса, проходящая через несколько часовых поясов, сооружается из труб диаметром 1420 миллиметров, рассчитанных на давление 75 атмосфер. Когда-нибудь цифры, ее характеризующие, мне кажется, школьники будут помнить наизусть, так же как, например, высоту пирамиды Хеопса или длину Панамского канала. Строители преодолели свыше 150 километров вечномерзлых грунтов, свыше 700 — болот, лесов — более двух тысяч километров, горных массивов Урала и Карпат — 545 километров, больших и малых рек — 561. Среди крупных рек — Обь, Волга, Кама, Дон, Днепр, Днестр. Только грунта переработано почти 130 миллионов кубометров — в несколько раз больше, чем на Волго-Донском канале.

Но не только природные и технические трудности встали на пути строителей. Дорогу сибирскому газу в Западную Европу пытались преградить реакционные круги и американская администрация. Еще раньше, в начале шестидесятых годов, мировая пресса, с завидным единодушием окрестив открытие сибирского газа и нефти «сенсацией века», писала и о том, что наладить добычу сырья русским не удастся — они просто потонут в сибирских болотах. Даже наиболее объективные комментаторы писали, что из-за экстремальных условий создание промыслов в Тюмени потребует многих десятилетий. Но горе-прогнозисты ошиблись в своих расчетах.