На суше и на море 1981 - [7]
«В Волго-Верховье разыщите Нину Андреевну Полякову. Ключи от домика у нее», — сказали провожавшие нас в Осташкове.
Найти старушку проще простого: в Волго-Верховье всего двенадцать домов, а Нина Андреевна — единственное «должностное лицо» в деревне. Зимой она расчищает дорожку к истоку, а летом, когда идет сюда много людей, ее дело — присматривать за порядком.
Нина Андреевна сгребала сено и издали нам покричала:
— Ключи от Волги (так и сказала: «От Волги») на гвоздике возле двери. Открывайте, а я приду.
Ключ оказался на месте, и минут через пять мы стояли в домишке с непокрытыми головами.
Чистые стены, обитые тесом, полосы света через окошки, запах воды и смолы. И вот он у ног, символический круг-колодец, означающий: в этой точке начинается Волга. Аккуратный — метр в поперечнике — круг. Вода таинственно-темная. Движение родниковых струй Незаметно, однако оно тут есть. В окошко видно: вода из-под домика утекает.
— Ну, помолились? — улыбается на пороге Нина Андреевна. — Не вы первые, не вы последние. Идут и идут. На горе, слышишь, погомонят, а тут как-то все утихают. Стоят и молчат.
Старуха запирает домик на ключ, черпает из ручья два ведерка
— Разные люди. И скажу вам, едут со всего света. Германцы недавно на кино тут Волгу снимали. Попросили цветной платочек надеть. Молодые совсем ребята, обходительные. Японцы тоже снимали. Небольшие росточком, шустрые, головы у всех черные. Тоже не дурные люди…
— Нина Андреевна, вы сами-то Волгу в ином каком месте видали? — спрашиваю я напоследок.
Нет, в другом месте Волгу Нина Андреевна не видала. Шестьдесят девять лет живет она безвыездно у истока. Схоронила умершего от ран мужа, взрастила трех сыновей.
Виктор шофером в Нелидове, Николай в Мурманске большие электрические столбы подымает, Алексей в Баку водолазом. И я вот тоже при должности. Соберусь умирать, скажу, чтобы тут, на горке, и положили. Хочу видеть все, как сейчас вижу.
На прощание мы постояли возле дороги на теплом песчаном холме. Вечернее солнце золотило в низине верхушки леса, удивленно и радостно глядел на мир белобровый домик над родником. Одеяльцем тумана накрылось узкое руслице Волги.
— Люди вот умирают, а она течет и течет… Ну, с богом. Если еще приедете — ключ на гвоздике возле двери.
Раза два мы еще оглянулись помахать старушке рукой и, как могли скоро, двинулись к лесу…
Шли потом уже в темноте, с фонарем. Опять лужи, хлопанье крыльев невидимых птиц. Ярко светились, попадая в луч фонаря, соцветия таволги у дороги. Усталость скрыла на время яркие впечатления дня. Вместо них в голове почему-то всплыли и обозначились древней таинственной связью три слова: Волга, иволга, таволга. В такт шагам они повторялись, следуя друг за другом, несчетное число раз: Волга — иволга — таволга… Под музыку этих слов я, помню, и шел до ночлега.
Игорь Фесуненко
ОПЕРАЦИЯ «СПАСЕНИЕ В СЕЛЬВЕ»
Документальная повесть
Рис. А. Кретова-Даждь
О том, что индейцы приготовились к штурму базы Кашимбо, ее гарнизон узнал случайно. В тот июньский рассветный час, подлетая к базе, командир третьей воздушной зоны бригадейро[1] Рубен Серпа запросил по радио условия посадки. В этих местах, прежде чем сесть, необходимо, чтобы кто-нибудь проверил, не упало ли дерево на просеку, служащую «аэродромом», не разгуливает ли по ней веадо[2] из сельвы, чтобы погреться на солнышке. И когда дневальный пошел узнать, все ли в порядке, он увидел в утреннем тумане индейцев. Они прятались за кустами и, видимо, готовились к атаке.
В Кашимбо объявили тревогу. Бригадейро Серпа предупредили, что посадочная площадка окружена индейцами: Бригадейро не растерялся. Как писали впоследствии бразильские газеты, «демонстрируя отличное мастерство вождения самолета и личное мужество, он дважды прошел над полосой и соседним участком сельвы на бреющем полете, почти касаясь шасси верхушек деревьев». Занявшие круговую оборону солдаты видели, как индейцы обратились в бегство, бросая луки, стрелы, боевые дубинки.
Тогда бригадейро приземлился. Приняв рапорт дежурного, он приказал выставить охрану вокруг сараев, в которых размещалась база. Предвидя, что индейцы после его отлета вернутся, бригадейро распорядился не терять бдительности, поддерживать связь с командованием в Белеме и вызвал по радио подкрепление. После этого он улетел, а крошечный гарнизон Кашимбо — дюжина солдат под началом сержанта Гомеса — приготовился к отражению новой атаки индейцев.
В тот же день, 15 июня, офицер гарнизона Белема лейтенант Велли появляется дома намного раньше обычного. «Джип» с работающим мотором стоит у калитки. Лейтенант торопливо целует жену и четырех дочерей:
— Лечу в Кашимбо на несколько дней. Получили приказ бригадейро Серпа отогнать индейцев, которые бродят вокруг базы.
Привыкшая к разлукам жена спокойно смотрит с веранды, как машина, подняв столб красной пыли, исчезает за углом.
На аэродроме Вал-де-Кан все уже готово к отлету. Прогреты моторы старенького «Дугласа» С-47. Полтора десятка солдат подымаются на борт. На такси подъезжает капитац медицинской службы Пауло Фернандес. Последними прибывают сертанист
