На суше и на море 1981 - [8]
Сделав круг над Белемом, «Дуглас» берет курс на Жакареакангу, где предстоит дозаправка. Солдаты принимаются за продукты сухого пайка. Радиотелеграфист Годиньо отстукивает в Жакареакангу просьбу о приеме «борта 2068», как именуется «Дуглас». Командир корабля Ногейра рассказывает второму пилоту свежий анекдот.
В 16.45 «борт 2068» приземлился в Жакареакангё для дозаправки. Никто впоследствии не сумел объяснить, почему он пробыл там свыше пяти часов. Казалось бы, нужно было торопиться: в Кашимбо ждут помощи. И тем не менее «Дуглас» вырулил на взлетную дорожку лишь в 21.40, когда на сельву уже опускалась ночь. Словно предчувствуя недоброе, Годиньо, прежде чем подняться в самолет, сказал радисту Жакареаканги:
— Послушай, Мираси… Не отходи от аппарата. У меня пошаливает радиокомпас. Ты же знаешь: в этих местах без него как без глаз.
На борту самолета было два радиокомпаса. «Пошаливал» второй, первый же не работал уже давно. Инструкция запрещала подниматься в воздух с таким дефектом навигационной аппаратуры. Впрочем, что такое инструкция?.. Люди просят о помощи. Они ждут. И «борт 2068» берет курс на Кашимбо, где, опасливо озираясь, солдаты крошечного гарнизона готовят костры вдоль посадочной полосы.
Через час после вылета радист Мираси в Жакареакангё слышит позывные Годиньо:
«Вышел из строя второй радиокомпас. Нахожусь в 20 минутах от Кашимбо. Стараюсь выдерживать курс 85, чтобы выйти на Кашимбо».
Мираси холодеет. Не дослушав до конца, он понял, что случилось непоправимое. Через несколько минут в домике, где находится радиостанция, собираются офицеры и сержанты. Они слушают, как Мираси вызывает Кашимбо и кричит в микрофон:
— Выкладывайте побольше костров! Обливайте бензином кустарник, чтобы пламя было сильнее!
Офицеры и солдаты молчат. Все понимают, что костры — единственный шанс на спасение. Если пилоты не увидят их, самолет заблудится над бескрайними просторами сельвы.
А в самолете царит полное спокойствие. Кроме командира, второго пилота и Годиньо, пока никто не подозревает о случившемся. Солдаты, индеец Боророти и сертанист Афонсо спят. Лейтенант Велли и врач Фернандес играют в карты. Сержант Барбоза, примостившись на ящике с патронами, потягивает трубочку.
— Ну, что они там? — спрашивает у Жакареаканги дежурный диспетчер манаусского аэропорта, только что пожелавший счастливого пути «боингу» «Пан-Америкэн», прошедшему над Манаусом в Каракас.
Мираси не знает, что отвечать. Ему уже ясно, что «борт 2068» прошел мимо цели. В эту минуту он слышит позывные Годиньо: «Точной позиции не имею. Ложусь на курс 265».
Это означало: пилоты, сообразив, что оставили базу Кашимбо в стороне, повернули обратно и вновь пытаются разглядеть во мраке ночи ее костры.
— Сколько у них горючего? — запрашивает у Белема по радио дежурный офицер министерства аэронавтики в Рио-де-Жанейро.
— Осталось на пять часов лета, — раздается в ответ.
Пять часов. Значит, до рассвета не хватит: светать начнет часов через семь.
Так началась трагедия заблудившегося над ночной сельвой самолета. Ярко горят костры в Кашимбо. А где-то за десятки или сотни километров от них всматривается слезящимися от напряжения глазами в черноту ночи капитан Ногейра. И ползет к красной черте стрелка индикатора горючего. Три часа лета, три часа жизни. А Годиньо передает:
— Не могу найти Кашимбо. Ложусь на курс 147, чтобы выйти на реку Тапажос и попытаться по ней определить свои координаты.
— Правильное решение, капитан, — говорит лейтенант Велли, закуривая сигарету.
Через час взойдет луна. В ее свете можно засечь блеск реки. Река — это уже шанс на спасение. Можно определиться, узнав какую-то знакомую излучину. А в случае вынужденной посадки близ реки будет вода и почти верный путь к обитаемым местам. Ведь любая река в этом краю впадает в Амазонку.
А в Кашимбо горят костры. Приникли к приемникам офицеры, диспетчеры, командиры и дежурные в Жакареакангё, Манаусе и Белеме. И дежурный по министерству аэронавтики в Рио-де-Жанейро нервно шагает по кабинету, не зная, будить ли ему министра или обождать еще немного.
Всходит луна, заливая холодным светом темную сельву. Нет внизу реки. Ничего нет.
— Сколько осталось горючего? — спрашивает капитан у бортмеханика.
— На два часа полета, капитан.
— Значит, еще два часа жизни.
И опять радиограмма уходит с «борта 2068».
— Не могу найти Кашимбо. Пытаюсь выйти на Манаус.
Капитан Ногейра поворачивает на север. Впрочем, без компасов одному богу известно, где сейчас север, где юг. Одному богу. Но их ведет в этом полете не бог, а дьявол.
Началась агония.
После того как капитан Ногейра понял, что и Манаус найти не удалось, самолет продолжает лететь без цели, неизвестно куда. Радисты Жакареаканги, Белема, Манауса поддерживали с ним постоянную связь. Но чем помочь?
Когда сержант Ботельо сказал командиру, что горючего осталось на двадцать минут, капитан Ногейра скомандовал:
— Все тяжелое — за борт!
Только тогда разбудили сладко дремавшего на мешке с продовольствием семнадцатилетнего солдата Ивана де Брито. Шлепнув его по спине, сержант Барбоза крикнул:
