На суше и на море, 1977. Фантастика - [3]

— А кто же?

— Вы? Фантазер.

— Может быть.

— Бросьте вы эти химеры, Наров. Вы способный и, как принято говорить, подающий надежды специалист. Зачем вам избирать себе поприще, достойное лишь псевдоученых и всяких досужих, незрелых умов? Не понимаю…

— А я, Андрей Николаевич, не понимаю вас. Только сейчас вы с такой легкостью выбросили на свалку телепатию вместе с летающими тарелками, а заодно и признанное физиками антивещество. Если поверить вам, то все потрясающие открытия отошли уже в область истории. А не правильнее было бы считать, что наши с вами взгляды на мысль, на космос и на Вселенную будут казаться такими же наивными и смешными, как Земля на трех китах? Вы забываете, какой нелепой казалась идея шарообразной Земли. И было это всего-то три века назад. Не кажется ли вам, Андрей Николаевич, что отрицание не изученных нами явлений — это лишь ограниченность и боязнь непонятного?

Наров умолк. Не перехватил ли он? Не слишком ли резко? Наров взглянул на шефа. Усталые глаза, словно бы выцветшие от яркого света, глубокие морщины поперек высокого лба.

— Вы напрасно меня агитируете, Наров. Я ведь не отрицаю существования телепатии. Просто я как ученый ничего о телепатии не знаю. Так же, впрочем, как и вы.

— Но кто-то же должен быть первым!

— Разумеется. И вы надеетесь, что этим первым станете вы?

Наров ничего не ответил. Помолчали.

«Нет, — думал Андрей Николаевич, — я в нем ошибся. Считал серьезным, способным, даже талантливым. А на поверку — мальчишка и фантазер».

А Наров думал о шефе: «Считал вас крупным ученым. А потолок-то ваш, оказывается, вот он. Прямо над головой».

5

Наров один на пустом бульваре. Мокрый снег, и листы письма Аленки, которые весенний ветер норовит вырвать из рук.

«Вот я снова в родном Новосибирске. Не представляешь, как приятно поесть маминых пирогов, а утром проснуться в той же комнате и в той же постели, что и много лет назад. Как будто я снова школьница, а все, что случилось со мной, только приснилось мне этой ночью…»

«Психологическая подготовка, — констатирует Наров. — Что последует дальше? Кого же она подготавливает, себя или меня?»

«Встретила Колю. Он все такой же. Говорит, ждал меня все эти годы. Не теряет надежды. А у меня язык не поворачивается сказать, что я никогда не подарю ему счастья, потому что всю жизнь буду любить только тебя».

В голове ответные строки:

«Аленка, милая! Я все понимаю. Ты должна сделать выбор. Я не тот человек, который сможет дать тебе семейное счастье. Ты такая земная, домашняя, ласковая, уютная. А я…

Адмирал Нахимов отказался жениться, чтобы душа его не раздваивалась между страстью к морю и любовью к жене. Надеюсь, ты меня понимаешь. Я ничего не хочу навязывать — просто хочу быть честным. Решай».

Наров присел на сырую скамейку. Вокруг пестрота черно-белой мозаики: пятна талого снега, тянутся к небу почерневшие от сырости голые ветви — руки деревьев, заломленные в безмолвной мольбе.

Нет, не так! Не нужны письма! Никаких длинных объяснений.

Просто короткая телеграмма: «Оформляю отпуск, вылетаю в Новосибирск». Все ясно и так. Черт побери, ведь она меня любит! Эх, Наров, Наров! Еще не успел стать ученым, а превратился в сухаря!

— Простите, где тут ближайшая почта?

— Надо пройти по той улице, потом повернуть направо, потом…

Что с вами? Вам плохо?

— Нет, нет. Все в порядке. Спасибо. Я пойду на почту чуть позже. А пока посижу. Один.

«Так. Яснее. Яснее. Исчезает. Вновь появляется. Так. Еще раз. Еще. Еще. Теперь нет никакого сомнения. Передача какого-то кода. Код двойной — и пространственный, и временной. И как ясно, как ясно!

Сосредоточенная энергия. Словно мысли всего человечества слились в единую мысль. Да, кажется, в этом разгадка. А значит… Нашел! Кажется, я нашел!»

6

— Братцы, сенсация! — произнес Барсов с пафосом и развернул на столе иностранный журнал. — Витя, ты еще не забыл французский? Переведи.

— Таинственный знак, — начал Виктор Коленов. — В течение последнего месяца психиатрами Парижа зарегистрировано около 20 случаев спонтанной телепатической связи. Во всех случаях пациенты наблюдали какой-то таинственный знак, имеющий сложные очертания.

Редакция нашего журнала обратилась к читателям с просьбой сообщать нам о подобных случаях. Получено около ста двадцати писем тех, кто видел этот знак. Совпадает не только форма его, но и время появления. По-видимому, мы имеем дело с каким-то загадочным явлением, которое ждет научного истолкования.

— А вот еще, — произнес Барсов, переворачивая страницу. — Полюбуйтесь! Виктор, переведи.

Все столпившиеся возле Барсова увидели причудливое переплетение линий. Под рисунком стояло: «Так художник Делуар изобразил знак, который он наблюдал 15 апреля в 18 часов 45 минут».

— Ну, каково? — спросил Барсов и посмотрел на Рябова. Тот впился глазами в рисунок. Едва шевеля губами, произнес чуть слышно:

— Моя фигура. Это она.

— Сапоги вы! — загремел Барсов. — И ты, и Наров. Два сапога! Вам бы тогда объявить громогласно. Вы бы знаменитыми стали. А вы…

Вскоре о таинственном знаке заговорили повсюду. Корреспонденты газет, журналов, радио и телевидения брали интервью видных ученых.