На суше и на море, 1974. Фантастика - [7]

От деревьев исходил золотисто-пурпурный свет, но тревожный трепет пробегал по ним. А три дерева словно полыхали кроваво-багровым пламенем. Он подбежал к ближайшему и с гневным возгласом оборвал провода датчиков. Опустившись на колени, осторожно вытащил заземление, безжалостно загнанное в корень, очевидно, в болевую точку дерева. Быстро освободил остальные и, пока стоял в растерянности, соображая, как залечить раны, с удивлением увидел, что они на его глазах затянулись и пульсирующее мерцание деревьев ослабело, приобрело обычный спокойный характер.

Он стоял вместе с кентаврами в центре поляны, и величественная музыка, неслышимый торжественный хорал поднимался из таинственных планетных глубин, подступая к сердцу никогда не испытанным восторгом. Алексей думал о том, что только древним поэтам удавалось когда-то с потрясающей выразительностью сказать о кровном родстве людей со всей Вселенной, определяющем их поступки и мысли.

Возвращались Алексей с ребятами медленно, не торопясь, и ночная прохлада овевала их разгоряченные тела. Неподалеку от базы их встретили Иван и Майкл, стоявшие наготове у гравибота. Проводив спотыкавшихся от усталости кентавров в их дом, ученые вернулись в командный пункт и начали эксперимент, который продолжался несколько дней. Много времени отняло обсуждение полученных данных, способов их обработки и интерпретации, но никаких особенных открытий, как и подозревал Алексей, они не сделали.

После окончания одного из этапов исследования Алексей остался дежурить на командном пункте. Расхаживая по комнате, он обдумывал ход дальнейших работ и не мог отделаться от чувства мучительной неудовлетворенности. Будет составлена карта изограв материка, затем всей планеты. Повторив замеры несколько раз в разное время года и суток, они получат, казалось бы, достаточно полную картину гравитационного режима. Но разве это главная цель работы на такой уникальной планете, как Титания? Нет, нужно найти язык символов, код условных понятий для общения с планетой!

Рассеянно перебирая стопки бумаг, он натолкнулся на генетические карты кентавров и замер, пораженный неожиданной мыслью: что, если общение на генетическом уровне, на уровне генетического пароля: мы — одной крови, ты и я! — разговаривал сам с собой Алексей. — Общение на уровне крови? Голос крови — это, конечно, чепуха, но чем мы рискуем? Пожалуй, только тем, что на вопрос, заданный на пороге ощущений, мы получим ответ на пороге сознания. Может ли это быть общением в нашем представлении? Значит, нужны трансляторы, переводчики с языка на язык.

С непонятной для самого себя нерешительностью он подошел к пульту электронного мозга, включил его и ввел свой персональный генетический код, который начал периодическими импульсами передаваться вовне. Волнуясь, надел шлем обратной связи, помедлил и нажал клавишу приема, настроив его на автоматическое отключение через пять минут.

Сначала он услышал что-то вроде легкого дыхания, которое вдруг стало прерывистым. И вдруг поток непонятных образов вторгся в сознание. Далеких, чуждых его внутреннему миру представлений на неустойчивом, колеблющемся пороге понимания. И он ощутил космическое томление планеты в ее величавом одиночестве. Из века в век привычная орбита вокруг светила, трансформация потоков энергии, непрерывные размышления над тайнами пространства и времени, гениальные и… бесплодные. Но струятся великие воды и плывут белые облака над полуденными и ночными лугами, к самому небу уходят могучие тысячелетние лесные великаны…

Сработал автомат, отключающий «Феникс», и Алексей очнулся. Порывисто встал и распахнул окно, но все голоса, только что певшие в его душе, умолкли. Опять замкнулась в себе эта поразительная, нечаянно попавшаяся на пути людей планета, затерянная в глубинах космоса. «Это даже не одиночество, а безнадежная изоляция, — думал он, провожая взглядом неяркие луны, быстро двигавшиеся по небу. — И от этих спутниц тоже мало толку. Нужна хотя бы парочка влюбленных, чтобы луны обрели смысл…»

Через несколько недель Алексей решил вернуться на Землю, чтобы представить свой доклад в Академию наук мира. О своей попытке установить контакт с Титанией он пока никому не осмеливался даже намекнуть. Его утешало сознание того, что вся программа работ разведывательной группы должна теперь быть радикально изменена. И здесь уже была нужна санкция Совета по контактам, который безжалостно отстранял от космических полетов тех, кто пытался выйти из-под его контроля.

С момента старта «Перуна» Александров не спускал тревожных глаз с гравиметра, но выход на орбиту прошел благополучно. Корабль вил спираль прощального облета планеты, и звездолетчики с молчаливой грустью смотрели на экраны кругового обзора, на котором стремительно проносились высокие горы, отвесные стены ущелий с пенистыми водопадами, пересеченные мостиками радуги, полноводные реки, бесконечные цветущие луга, могучие леса. Теперь люди знали, что это поразительное проявление биологического разума. И что по-новому будут воспринимать земные леса.

Титания постепенно исчезала с экранов: корабль готовился к прорыву в гиперпространство. И когда фиолетовое небо планеты сменилось аспидными тонами космоса с немигающими звездами, главный экран словно прорезал удар молнии.