На суше и на море, 1961. Фантастика - [12]

Он садится в лунолет. Конечно, приходится надевать скафандр и тому подобное. Кратковременное путешествие в недалекое прошлое. Что поделаешь! Не все ново на Луне. Лунолет мчится рывками, подпрыгивая на невидимых ухабах. Взбрыкнув в последний раз, он как вкопанный остановился у эстакады.

Эдвардс вылезает и, не дожидаясь спутников, карабкается вверх по тонкой лестнице. Вот для чего экономят силы людей на Луне! Чтобы они могли потом лезть по такой лестнице, которой, кажется, не будет конца. Но вот узенькая площадка с перилами в виде решетки.

Нужно пройти по ней вдоль ракеты, уложенной на эстакаде, туда, к головной части. Провожатые догоняют Эдвардса. Они жмут ему руку, говорят что-то, последние предостережения, последние наставления. Он почти не слушает. За его полет отвечают другие — вот эти милые люди, что так беспокоятся и даже, кажется, волнуются. Это первый в его жизни полет, который его лично совершенно не беспокоит.

Уже в кабине, без скафандра, сидя в кресле сверхмощной конструкции, напоминающей лафет артиллерийского орудия, он вспоминает, что забыл сказать об одной интересной идее Карбышеву. «Впрочем, успею, — думает он тут же. — Ведь я раньше него прибуду на Венеру. Удивительная это вещь — современная техника! — приходит ему в голову. — Получается что-то вроде путешествия во времени».

— Приготовиться, — раздается спокойный механический голос.

Кресло, в котором сидит Эдвардс, начинает запрокидываться, разгибаясь в могучих шарнирах, мягкие обхваты настойчиво придают телу Эдвардса нужное положение. Он лежит на пружинном плоту, плавающему на чем-то. Залп!

Ему кажется, что ракета соскользнула с эстакады и падает в бездонную пропасть. Секунда, другая…

Страшная сила вдруг вдавливает его в пружины кресла. В глазах Эдвардса идут круги. Потом он перестает видеть. «Как же собаки»? — мелькает в его мозгу, и он теряет сознание. Он приходит в себя после того, как сработала последняя стартовая ступень. Бокал какого-то напитка оказывается около его губ. Он жадно выпивает. Эдвардс все еще лежит. «Собаки проходили тренировку, — мелькает в его мозгу окончание мысли, которая беспокоила его. — И, конечно, более основательную, чем я». Наконец он соображает, что плот так и не превратится в кресло, если не нажать какую-то кнопку. Он отдыхает еще с полчаса и нажимает ее.

Все. Он сидит в кресле. Ракета мчится со страшной скоростью, развитой в результате тройного толчка. Теперь она летит, как камень, закинутый в глубины пространства. Потом будут еще толчки, еще ускорения. Но это впереди. У ракеты необычный маршрут: она сначала удаляется от Солнца, а потом летит к Венере. Ведь это испытательная ракета, и она выполняет свою программу. Повороты в космосе и на больших скоростях — это еще предстоит испытать Эдвардсу.

… Гаснет свет. Открывается металлическая заслонка, и круглый луч проникает в ракету через иллюминатор. Он совсем маленький. Чуть меньше человеческого лица. Эдвардс приникает к окошку в мир.

Земли не видно. Она где-то позади. Солнце сбоку. Его лучи сияют на остром носу ракеты, который можно увидеть, если прижаться плотнее к иллюминатору и скосить глаз.

Но что это там впереди? Звездочка. Сверкающая, быстро приближающаяся. Эдвардс не может нагнать ракеты, отправленные им на Венеру. Они идут по другим трассам. Что же это такое?

Звездочка летит прямо на Эдвардса. Метеорит? Вот это нечто сверкает прямо перед глазами Эдвардса. И тут Эдвардс понимает сразу две вещи: это нечто вовсе не летит навстречу, он, Эдвардс, нагоняет его, и второе… Ну, конечно же. Сердце у Эдвардса подпрыгивает и начинает стучать взволнованно торжественно… Какая встреча! Первая ракета, запущенная людьми в космос, первая искусственная планета. Она продолжает свой путь вокруг Солнца, вечный памятник дерзновенной человеческой мысли. Первая и непревзойденная, какие бы ракеты ни создавали после.

В технике ли, в жизни ли людей первый шаг всегда самый трудный. Первая страна социализма послала эту планету. И она как бы вознесла над миром слово «Коммунизм».

И вот оно пришло грядущее! Какое удачное предзнаменование для Эдвардса: его рейс совпал с приближением первой планеты, созданной людьми, к Земле. Сверкнув и исчезнув, она словно передала ему напутствие людей, чьими усилиями создан весь тот мир, в котором живут Эдвардс и миллиарды его сопланетников.

Минуту-другую Эдвардс охвачен глубокими раздумьями. Никогда еще он не осознавал так остро ход истории. Романтика? А может быть, она нужна, эта романтика!

Наконец Эдвардс словно приходит в себя. Внутри кабины полумрак. Он включает свет.

«Надо посоветоваться с Карбышевым, — соображает Эдвардс. — Может быть, часть грузовозов оставить на Венере. Ведь наверняка будут разные материалы, добытые экспедицией за три с половиной года. Надо их как-то перебрасывать. Да и вообще, пожалуй, гонять ракеты порожняком не очень-то здорово. Надо их все загрузить, — решает он, — оставить все на Венере. Но ведь тогда, — думает он тут же, — придется организовать старт с Венеры. Сделать это должен кто-то опытный в таких делах. Гм! Не остаться ли на Венере? Или прилететь снова на сверхскоростной незадолго перед стартом?»