На ступеньке, бегущей вниз - [6]

Но правила нарушены и забыты, и человек может спокойно плыть вверх, поднимаясь как пузырек воздуха со дна бассейна. Но спокойно ли?

Что если там, наверху, его ждет то же самое, что и внизу – глубокая яма в конце? Впрочем, не яма в прямом своем смысле, а скорее иносказательный образ неотвратимого – ровно так же, как и та другая, нижняя яма. Тогда не лучше ли будет еще раз перепрыгнуть, перелезть, переползти, и на третьем, неподвижном эскалаторе прийти в себя?

Там сесть на ступеньку, и сделать вид, что никто ничего не заметил.

Если хорошо сделать вид, то действительно никто не заметит – ни люди с соседнего эскалатора (которых, впрочем, не стоит принимать во внимание), ни надзирающий голос из репродуктора. Можно, наконец, сосредоточиться и поразмыслить в спокойствии, мысленно окружив себя непроницаемым для постороннего взгляда облаком.

И тогда человек понимает, что перепрыгивать, перелезать, переползать нет необходимости. Что окружить себя мысленным облаком можно и оставаясь на месте. А мысль – это сама по себе сила. И тогда можно воспарить – сперва как бы духом, а затем и телом – и взлететь, пролететь над предметами местного пейзажа, над теми, через которые прежде – только перебежками и переползанием.

А можно и просто закрыть глаза, как бы задремав, и очнуться в другом месте – то есть на других ступеньках (у мысли тоже есть свои границы).

Человек закрывает глаза, хотя мыслей у него нет о том, чтобы очутиться где-нибудь. Мыслей нет, но они могут и появиться, притом неизвестно какие. Вряд ли человека можно считать хозяином своих мыслей, в лучшем случае он может быть хозяином слов.

И вот, человек чувствует, что ступенька, на которой он сидит, и которая до какого-то момента была спокойна, начинает двигаться – непонятно пока, в какую сторону: вверх или вниз. Человек не знает, что произошло. Наверное, у него возникла мысль о том, что нельзя вечно сидеть на одной ступеньке. И силой этой мысли человек переместился на одну из движущихся лент, а может быть, пришла в движение та лента, на которой он сидит, потому что кто-то наверху нажал кнопку.

«Надо что-то делать». – Человек открывает глаза.

«Не бегите по эскалатору», – говорит надзирающий голос, и человек вспоминает, что когда-то он мог. Он бежит вверх, навстречу движущейся ленте. Тело его становится легким, он бежит, едва касаясь ногами ступенек. Волшебное ощущение полета охватывает его. И человек, может быть, просыпается.

Главное во сне – это проснуться на позитивном моменте, а то там, наверху, еще неизвестно, что ожидает человека.

10

Подошла, как бы по асфальту стуча каблучками, и села рядом. Как уже было однажды, и Нестор знал, что момент повторится.

– Ты в какую сторону? – задал Нестор вопрос, вроде бы самый естественный.

Она промолчала.

«Самый естественный вопрос сразу же оказывается самым неуместным», – подумал Нестор. – Если бы этот вопрос задала мне она, я не знал бы, что ответить.

«Если бы мы и спустились вниз вместе, – подумал он, – то дальше ей все равно нужно было б направо, а мне – налево».

«И еще неизвестно, – подумал, – было бы там что-то внизу или нет в смысле идущего куда-нибудь поезда».

– А тебе не кажется, – спросил он, – что там, внизу, что-то вроде газовой атаки?

– Почему? – Она удивилась.

– Какой-то запах в воздухе.

– Запах? Тебе померещилось.

– И грохот какой-то внизу, ты не слышишь?

– По-моему, все нормально.

– А если бы там, внизу, случилось бы что-то действительно ужасное, – сказал Нестор. – И мы, это зная, продолжали бы двигаться вниз – вот так вот – медленно и тупо. Как человек скользит по обледенелой крыше, с силой закона природы приближаясь к краю падения. И кажется, что выхода нет. Но для того, кто успеет подумать – выход найдется. Нужно прыгать вбок, на эту, как ее называют – балюстраду.

– Если бы, если бы… Там тетечка сидит внизу, которая, если что случится, нажмет кнопку. Остановит и объявит.

– А почему эта тетечка говорит твоим голосом?

– Моим? С чего ты решил, что это мой?

– Я слышал, это твой голос, – с ненужной настойчивостью произнес Нестор.

– Тебе послышалось, с какой, собственно, стати? Да это и не голос, а запись.

– И когда она говорит «не бегите по эскалатору», это тоже запись?

– Ага. Она просто нажимает нужную кнопочку.

– Тогда, значит, это твой голос, который записан, – сказал Нестор.

«Что я пристал, – подумал Нестор, – ну, голос и голос».

– Чего, в самом деле, пристал, – сказала она. – Я, знаешь, нигде своим голосом не подрабатываю.

– Ладно, – сказал Нестор. – Я, собственно, не об этом. Голос – это дело десятое. А вот представь себе, что там внизу, в конце эскалатора – яма. И все, кто спускаются вниз, падают в эту яму.

Он думал заразить Лилю тревожным настроением. Могло получиться, и тогда он перешел бы к другой фазе убеждения. И прыгнули бы вместе через перила, спасаясь.

– Куда-то ты фантазируешь не в ту сторону, – сказала Лиля.

– Они падают и не могут издать ни звука. Потому что яма наполнена удушливым газом. Один вдох, и дыхание перехватывает.

Нестор пытался воздействовать суггестивно. Из головы в голову передать мысленный образ. Это казалось возможным.

– Какой-то ужастик у тебя.