На ступеньке, бегущей вниз - [13]

– Не тонущие, а с тонущего, – поправила Лиля. – С тонущего корабля крысы.

– Все равно, – сказал Нестор, – крыс там, я думаю, не было. Еще не успели заселиться на новый корабль. А вот предчувствие у меня есть относительно того, что нас, может быть, ожидает внизу.

– А у меня нет предчувствия, – сказала Лиля (не сказала, только пожала плечом, но ясно всё было так, словно сказала).

– А вот посмотри, как выглядят люди, которые поднимаются снизу по встречной ленте, – выложил Нестор свой последний, долго приберегаемый довод. – Они плачут и стонут, поднимаясь наверх, посмотри.

Они поднялись на ноги и посмотрели.

На идущей вверх ленте молодые и веселые люди стреляли друг в друга шариками с краской. Их лица были раскрашены в цвета радуги.

– Нет, это не то, – быстро сказал Нестор. – Закрой глаза, сядь и поднимемся снова.

Она подчинилась с неожиданной легкостью. Может, таков был момент, естественным образом наступивший, когда можно было попросить даже большего или решиться на большее, но момент, если и был, то уже прошел, не принеся Нестору существенной пользы.

На соседнем эскалаторе поднимались вверх старухи, одетые в черное, и угрюмо молчали назло Нестору.

Один какой-то мальчик, голова которого еле поднималась над перилами, громко плакал и не останавливался.

– Из обыкновенного случая слона делаешь, это надо? – сказала Лиля.

Нестор устыдился и исчез с глаз.

Перенесся туда, где стояли старухи, одетые в черное.

Сейчас они причитали и плакали, но это уже не имело значения.

21

Нестор спрашивал у человека в шляпе про стеклянный звон – тревожный сигнал мобильника – который повторялся с навязчивостью кошмара.

Может, это и был кошмар – не кошмар, собственно, а признак кошмара. Как приметное дерево в лесу, на которое натыкается заблудившийся – раз, и еще раз, другой, третий – и понимает, что заблудился уже окончательно, и что из леса не выбраться.

– А надо ли выбираться? – спрашивал человек. – Ведь нельзя сказать, что тебе здесь плохо. Какие-то неудобства, может быть, и имеются, но ни настоящего страха, ни настоящей боли. А перечень возможных событий еще не исчерпан, впереди ожидаются интересные моменты, могу обещать. Кроме того, у тебя есть ведь некоторые планы, или скажем так – помыслы. И не обидно тебе будет уходить, ничего в этом смысле не сделав?

Нестор вспоминал о Лилиной непотроганной коленке, смущался и умолкал, но потом обращался снова к теме тревожного звона.

– Если этот сигнал, как ты говоришь, звучал один-единственный раз, значит ли это, что я снова и снова возвращаюсь в этот момент времени, когда он раздался? Непостижимо, но я готов поверить. И тогда вокруг меня действительно кошмар, из которого нет выхода.

Но человек уходил от ответа, предпочитая развеяться ветром или растаять как сахар, а однажды сказал:

– Начнем, отступя. Человек сложен – это так. Но думая в конечной перспективе о человеке, представим что-нибудь более простое и знакомое. Что-нибудь элементарное – например, атом, относительно которого мы представим, что он наделен неким элементарным сознанием.

Звуки внизу становились тревожней и ближе, и Нестор, недослушав, перемахнул на соседний эскалатор.

Иногда ему казалось, что он перелетает на крыльях. Что может, когда захочет.

22

Нестор и Лиля разговаривали, сидя, как всегда, на ступеньке эскалатора, идущего вниз.

Со стороны могло показаться, что они просто разговаривают (если б только где-нибудь была та сторона, с которой могло что-то казаться).

А на самом деле они произносили чужие слова, которые как бы диктовал им человек в шляпе, который был рядом, словно невидимый, и стоял то за одной, то за другой спиной, то и дело меняя место.

Нестор подчинялся его влиянию и чувствовал это, но иногда ему удавалось вставить в разговор и свое слово.

Он думал склонить Лилю на то, чтобы вместе перепрыгнуть через перила на другую ленту – идущую вверх, а может быть, и дальше – на неподвижный эскалатор. Это был бы словно побег вдвоем. Нестор пытался увести разговор в нужную сторону, и это почти удавалось ему, но человек в шляпе вмешивался и мешал, за двоих рассуждая о ненужных вещах.

Еще Нестор думал положить руку ей на колено, но не решался – не от нерешительности, а довольно было того, что он держит в ладонях ее босую ногу. И действительно было довольно, Потому что существовал непреодолимый зазор между намерением, которое оказывалась где-то в прошлом, и настоящим моментом, самим по себе счастливым.

Да, это было, что Нестор строил планы, – например, предполагая, что можно воспользоваться замешательством девушки, когда она – не то чтобы против воли, но явно помимо – произносила свою порцию чужих, навязанных слов, и, как бы невзначай, положить руку ей на колено. Или отвлечься самому, как бы ни о чем не помышляя, и дать безмысленной руке волю, а она сама переместилась бы в то место куда хотела – естественным, что называется, образом. Но когда наступал вроде бы момент действия, Нестору не приходило в голову вспомнить о своих мысленных заготовках. Был повод задуматься, было ли в действительности то, к чему он так навязчиво стремился, его собственным желанием,