На страже времен - [3]

— Тогда будем говорить по-английски, пока не выучите темпоральный. — Он встал поудобнее, упершись руками в бока. — Меня зовут Дард Келм. Я родился-… одну минутку… да, в 9573 году от Рождества Христова, но я специализировался как раз на вашем периоде. Кстати, этот период охватывает годы с 1850 по 1975, и каждый из вас родился где-то в промежутке между этими датами. Можете, когда вздумается, поплакаться мне в жилетку, если что не так. Я здесь специально для этого. В нашей Академии учат не совсем так, как вы, может быть, думаете. Мы не обучаем много людей сразу и не требуем школьной или военной дисциплины. Каждый из вас пройдет как индивидуальное, так и общее обучение. Мы не наказываем за неуспеваемость, так как уже предварительное обследование исключило всякую ее возможность и предопределило почти полную гарантию успеха в вашей будущей работе. Каждый из вас обладает высоким умственным потенциалом, исходя из критериев своей эпохи. Однако различие в ваших способностях требует индивидуального обучения, для того чтобы добиться максимума от каждого. Никаких формальностей у нас здесь нет, за исключением, разумеется, правил обычной вежливости. Помимо занятий у вас, естественно, будет и время для отдыха. Мы не собираемся требовать от вас более того, на что вы способны. Мне остается только добавить, что рыбалка и охота здесь хороши даже в двух шагах от здания Академии, а если отъехать на пару сот миль, так это сплошная фантастика. Если нет вопросов, следуйте за мной, и я размещу вас по комнатам.

Дард Келм показал им технические приспособления в каждой из стандартных комнат для отдыха и занятий. Такие технические новинки, очевидно, должны были войти в повседневный обиход примерно в 2000 году: непритязательная мебель, послушно принимающая формы того, кто на нее садится, кондиционеры, экраны, способные воспроизводить любую кино- или фонозапись из большой коллекции. А в общем ничего необычайного. Каждый учащийся имел свою комнату в здании, где располагались спальни. Общая столовая помещалась в другом месте, но обед можно было заказать и «на дом», для какой-нибудь вечеринки. Эверард почувствовал, что напряжение постепенно отпускает его.

Для новоприбывших был устроен банкет. Блюда подавались более или менее знакомые, но бесшумные машины, подающие их на стол, были совершенно необычны. На столах появилось вино, пиво, сигареты, табак.

Может быть, в пищу было что-то подмешано, потому что Эверард, как и все другие, почувствовал приятное возбуждение. Он кончил тем, что принялся барабанить буги-вуги на рояле, в то время как группа молодых людей так же тщетно сотрясала воздух, пытаясь спеть какую-то песню.

Только Чарлз Уиткомб сидел в стороне. Дард Келм, смакующий в уголке вино, был достаточно тактичен и не пытался втянуть его в общее веселье.

Эверард решил, что ему здесь понравится. Но в чем заключается и как будет организована его работа, каковы ее цели, все еще оставалось для него неясным.

— Путешествие во времени было открыто, когда Хоритская ересь почти распалась, — говорил Келм в лекционном зале. — Подробности вы узнаете позже, а сейчас я просто скажу, что это был бурный век, когда гигантские концерны сражались не на жизнь, а на смерть за коммерческое и генетическое господство, а различные правительства были просто пешками в галактической игре. Эффект времени был побочным продуктом в поисках средств космического гиперперехода, который, как понимают некоторые из вас, требует для своего описания тончайшего математи чес кого аппарата… так же, впрочем, как и путешествие в прошлое. Я сейчас не буду вдаваться в теорию — кое-что об этом вы узнаете впоследствии на занятиях физикой, — а просто скажу, что речь идет о математических зависимостях, выраженных бесконечными величинами в континууме четырехмерного пространства — 4N, где N — общее число частиц во Вселенной. Естественно, группа, обнаружившая этот эффект, так называемая группа Девяти, четко представляла себе последствия своего открытия. Не только коммерческие — в таких отраслях, как торговля, добыча полезных ископаемых и тому подобное, — но и военные: то есть возможность нанесения противнику смертельного удара. Ведь время изменчиво, прошлое можно изменить.

— Вопрос!

Это была девушка из 1972 года, Элизабет Грей, в своей эпохе — подающий надежды физик.

— Да? — вежливо сказал Келм.

— Мне кажется, вы описываете логически невозможную ситуацию.

Я, конечно, допускаю путешествие во времени как таковое, раз уж мы находимся здесь, но ни одно событие не могло и произойти, и не произойти.

Это — внутреннее противоречие.

— Только не тогда, когда в основе лежит логика Алеф-суб-Алеф, — сказал Келм. — А происходит вот что: допустим, я отправился назад в прошлое и предотвратил встречу вашего отца с вашей матерью. Вы бы никогда не родились. Этот небольшой эпизод из истории Вселенной выглядел бы совершенно иначе. Оказалось бы, что он с самого начала был иным, несмотря на то, что у меня в памяти сохранилось бы и первоначальное, исходное положение вещей.

— Ну хорошо, а как насчет вас самого? — не сдавалась Элизабет. — Вы бы перестали существовать?