На соискание счастья - [39]

— Ты же сама говорила, что у меня не может быть галлюцинаций. Ну вот. А теперь тебе кажется, что у меня бред, — горестно вздохнула Таша. — Тогда я тебе еще раз повторю: Я своими собственными глазами видела, как Юля, Кирилл и Антонио вместе вышли из машины и что-то громко обсуждали и смеялись. Понимаешь, — и Таша вцепилась в Лялину руку, — я просто сумасшедшей себя ощущаю. Я по дороге домой все прокрутила еще пять раз, ну не были они тогда знакомы.

То есть про Юлю и Антонио я знать ничего не могу, но вот Кирилл и Антонио видели друг друга в тот раз, ну когда я поймала собачку, впервые. Ну невозможно так сыграть. Или…

Таша задумалась. А ведь могло быть всякое. На нее тогда свалилось столько впечатлений, что немудрено было не заметить и слона в бассейне, не то что…

— Ляля, а вот теперь мне стало страшно. Честно, не на шутку. Это же какой-то абсурд. И с самого начала это была дикая история, с этим Юлиным предложением. Куда меня втянули? А?

Она с надеждой смотрела на Лялю. Той хотелось сказать, что черт поймет всю эту историю, но загнанный Ташин взгляд просто не дал ей этого сделать.

— Знаешь, дорогая, первым делом успокойся и подумай: чего ты боишься?

— Я… не знаю. Просто меня использовали, и я не понимаю, для чего, и потом отбросили, как промокашку. И я должна разобраться. Я же не могу это так оставить. Для чего-то же я им там была нужна?

— Вот молодец! Первая здравая мысль за прошедшие сорок минут. Боимся мы того, чего не знаем. Значит, надо приложить все усилия к тому, чтобы узнать. Чувствую я, без Сереги нам не обойтись.

— Подать сюда Серегу, — завопила, подскакивая с пола, Ляля, и Таша обрадовалась и по-хорошему позавидовала Ляльке. Как здорово, когда рядом с женщиной есть мужчина, который, которому, когда… И Таша вдруг расплакалась навзрыд:

— Хочу к маме! К маме хочу!

Глава XXXV

Юля потянулась в своем суперэргономичном, дорогущем кожаном кресле и встала, чтоб размять ноги. Хорошо, что сегодня Кирилл больше не вернется в офис. Так приятно чувствовать себя главной в его отсутствие. Она понаклонялась в разные стороны, покрутила головой и с удовольствием посмотрела на свое отражение в стеклянной дверце книжного шкафа. Отражение было просто прелесть.

— Тамара, сколько можно перемалывать одно и то же? Посмотри на себя. Ты же, — Юля хотела было сказать «красавица», но потом решила, что перебьется ее подружка, сама не очень щедрая на комплименты, — вполне симпатичная. Ну не вышло у тебя с Кириллом, так он тебе и не очень нужен, тебе его денежки нужны, а денежек ты через него уже ой-ой сколько поимела. Думаешь, я ничего не вижу? Это он, дурачок наивный, уверен, что у него в окружении все такие же чистоплюи, как он сам. В общем, так. Тебя в белом платье Кирюша под венец не поведет. Он в бедную парикмахершу влюбился. Пока он ходит, обалдевший от нахлынувшего чувства, бдительность потерял полностью. Как там наши дела? Ты помнишь, что у тебя срок — неделя, и чтобы все было в ажуре.

У Тамары от возмущения округлились глаза и сперло дыхание.

— Томочка, ну что ты так таращишься? Смотри, ресницы отклеятся. У меня на тебя компромата столько, что лет на пять потянет. А если Кира тебя пожалеет, то репутацию испорчу тебе так, что только счетоводом на птицефабрике работать сможешь, да и то если возьмут.

— Ну ты и дрянь, — Тамара побледнела и прикрыла глаза рукой, на которой красовалось кольцо с довольно крупным бриллиантом. Кольцо было стоящее. Из последней коллекции известного японского ювелира.

Она спохватилась и убрала руку, но Юля не смогла не пройтись по такой вещице.

— Вот и колечко, смотрю, у тебя такое красивое. У меня такого нет. И где только деньги берешь?

— Знаешь, подруга, а мне глубоко плевать, что тебе там кажется про нас с Кириллом. И на парикмахершу твою тоже. Кстати, а это не ты ее вместо себя в Канны прислала? Ну да. Именно. Вот сволочь. Ничего, хотела нагадить, да не вышло. Не все просчитала. Кирочка теперь мне обязан. — Тамара поправила на пальце колечко, чего уж теперь, пусть лопнет от зависти. Она скрестила руки на груди и продолжила елейным голосом: — Даже представить не можешь, что значит для твоего братца чувство справедливости и благодарности. Я оказалась рядом в трудную минуту, когда у него пропали деньги, документы и даже мобильный со всеми номерами. И теперь он не может не жениться на мне. Понимаешь? Так что спасибо тебе большое. Ну а когда мы поженимся, поедешь ты в Жмеринку со скоростью самого дешевого поезда, в самом вонючем плацкартном вагоне, на верхней полке возле туалета. Да! И компру свою засунь себе… — Тамара осмотрела Юлю с ног до головы, — да хоть в лифчик. Там от нее тебе больше пользы будет. Я Кириллу, если что, скажу, что ты меня шантажировала. Что-то мне подсказывает, что он мне поверит.

— Ну-ну… Посмотрим. Ладно, чего разошлась? Давай, делом занимайся. Из-за тебя все застопорилось. Мне уже заказы начали поступать.

Юля не должна была этого делать. Кирилл, конечно, посердится и простит, но сколько он будет сердиться? Она всегда побаивалась Кирилла. Самое первое воспоминание, когда он ее ругал, так и осталось для нее самым неприятным.