На снегу розовый свет... - [15]
Я принимаю от Васи бутылку: — Василий, ты не прав. И снова хочу разъяснить этому грубому мужику особенный характер наших с Ларисой отношений.
Дверь балкона открывается. Жених ушёл. Лариса в ночной рубашке. Замёрзли, мальчики? Ну, скорее ко мне. Да куда ты, дурачок, — и ты тоже…
И мы допили водку. И прикупили ещё у старушек в подъезде. Потому что, как сказал Вася, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. Я всё могу, мальчики. Водки хватило, и Вася примирительно заметил к утру, что да, мол, чего–то есть в этой Лариске.
Мучительная радость моих праздников по субботам окончилась внезапно. Лариска влюбилась в какого–то сопляка и наотрез отказалась от привычного заработка. Раза два я ещё встретился с ней, но мороз пробирал по коже от её холодного, ненавидящего, взгляда. Лариска исхудала и ещё больше похорошела. Чужие, родниковые, счастливые и бешеные глаза. Вскинула голову гордо и радостно: — Я у него первая женщина!.. Мы собираемся поехать к его родителям…
Но к родителям они так и не поехали. После двух медовых месяцев сопляк нарвался на какого–то доброжелателя, который рассказал про Лариску в подробностях. Тот не поверил. Потом поверил и перестал к ней заходить. На земле для каждого мужчины существует и предназначена только одна женщина. Сопляк хотел и мечтал о такой, как Стрельченко и Толкунова. Чтобы с косой и краснела при виде. Собственно, не его тип, да и только. И — никаких трагедий. Только для меня — Лариска. Лариске — сопляк. Тому — Толкунова. И для каждого мужчины в мире — только одна женщина.
Лариску опять стали видеть у «Космоса». Говорят, что, если хорошо забашлять, то может она решительно всё.
11.07.88 г.
ЧЁРНО-БЕЛОЕ И ЦВЕТНОЕ
1
Муж Любови Александровны пил. И пил бессовестно, нагло, беспробудно. Все, конечно, пьют, но, когда дело доходит до «белочек», стоит призадуматься. «Белочки» — это, когда на следующий день — «ничего не помню». Это когда «тут помню», а тут — «не помню». Это, когда ему всё хорошо, хорошо, и хорошо, а потом в доме побитая мебель, жена в синяках, по разным углам перепуганные дети, а он — «ничего не помню». Но — было хорошо. Это помню. А сейчас плохо…
В общем, муж Любови Александровны пил. Пил, негодяй. Пил, сволочь. Не на свои, правда, его работа поила, но не в этом же суть. Жизнь супружеская незаметно сходила на нет, потому что, если что–то начинаешь любить больше, чем женщину, которая возле тебя, она тебя бросит. Или наставит рога.
Любовь Александровна избрала второе.
Во–первых, потому, что мужа она ещё очень любила. Поэтому бросить его не могла. Во–вторых, потому что внебрачная связь могла помочь сохранить психическое равновесие в навязанных обстоятельствах.
Но далеко не всё так просто. Не так просто предложить себя другому мужчине, когда свой, родной, ещё жив. Хотя и опять пьян, скотина. В конце концов, каждой женщине приходится преодолевать этот барьер. Это внутреннее сопротивление. Даже брезгливость. Другой — другая одежда, запах, привычки. Другая речь. Интеллект. Если он у него есть.
Христофор Петрович был озабочен. Дело в том, что полтора или два года назад его жена уехала в Африку на заработки. Наш бывший советский человек, если хочет поправить своё материальное положение, едет в Африку, помогает строиться зажравшимся неграм. То Засуанскую плотину, то — межконтинентальную, атомную. Жена Христофора Петровича поехала от КГБ миссионеркой по специальности «сварщик». Оплата в долларах, пираньях и в рублях. Рубли у нас. Доллары в Москве. Пираньи — в племени «Вау — Вау». Обращаться с осторожностью. Поддельные не кусаются.
Да, в Актюбинске в то время, чтобы ещё больше повысить уровень жизни трудящихся, ввели свою валюту. Назвали «Акт». За один «Акт» вначале можно было купить одного барана/ уже через год — полбарана, потому что инфляция/. Местные путаны и фотомодели распереживались, что возникнет путаница: клиентам будет трудно всякий раз растолковывать, сколько «актов» полагается за один акт. Но сориентировались быстро: вернулись к родному доллару с пересчётом по курсу на день или ночь оказания услуги.
Итак, жена Христофора Петровича в Африке, за длинной пираньей, а он тут, в Актюбинске, полтора года/или уже два/ наедине с зеркалом.
Случилось, что Христофор Петрович, а с ним и Любовь Александровна, в один и тот же день, как Бойль и Мариотт, подали объявления в актюбинский еженедельник «Время». Он, значит: «Хочу! Могу!», она — «Мечтаю! Помогу!».
Еженедельник «Время» первым в Актюбинске взялся публиковать объявления для всяких знакомств. И, будучи первым независимым изданием, первым же сунулся покритиковать, дотоле непорочные, власти. Власти быстро сориентировались, внимательно перечитали вредную газетку и в колонке «знакомства» нашли парочку объявлений типа «молодой человек, без вредных привычек, ищет друга…». Газете намекнули, что указов 37‑го года, насчёт гомосексуализма, ещё никто не отменял и потому прикрыть еженедельник — что муху шлёпнуть.
О политике газета писать перестала. Право знакомиться по объявлению в газете осталось за традиционным большинством и лесбиянками. Потому что ни в 37‑м, ни в каком другом году Советской власти, влечение женщины к женщине преступлением не считалось и Законом не преследовалось.
Из сотен, прочитанных в детстве книг, многим из нас пришлось по зернам собирать тот клад добра и знаний, который сопутствовал нам в дальнейшей жизни. В своё время эти зерна пустили ростки, и сформировали в нас то, что называется характером, умением жить, любить и сопереживать. Процесс этот был сложным и долгим. Проза же Александра Дунаенко спасает нас от долгих поисков, она являет собой исключительно редкий и удивительный концентрат полезного, нужного, доброго, и столь необходимого человеческого опыта.
Проза Александра прекрасно написана и очень эротична. И если бы только это. Александр — автор умный и смелый. И, разогнавшись читать его рассказы, как щекочущую эротику, читатель рискует ушибиться о внутренние сложности, но это очень полезные ушибы. Есть у него рассказы, похожие на хитрые байки, из тех, что рассказывают друг другу мужчины, а затесавшийся меж своими Севела — записывает. Но есть и рассказы, похожие на лабиринты, в которых можно и заблудиться, — не завязнуть как в болоте, а остаться там, в рассказе.
Мир человеческих страстей и эмоций у Александра Дунаенко мне кажется живее и ярче мира классики женских и мужских образов, но главное он дарит нам какое-то новое понимание мира мужчины. В этом его особенная сила. Он позволяет посмотреть на мужчину так, как умеет смотреть любящая мать на своего сына, видя за его часто непутёвостью, огромный и сложный мир нереализованных талантов, которые жизнь превращает в бессмысленную растрату драгоценных возможностей…Надежда Либерман.
…милые дамы, мне немедленно захотелось с вами поделиться. Найдено решение для удовлетворения некоторых наших эмоциональных нужд!( Почему только к милым дамам обращаюсь? Холодный мужской ум такой эмоциональной нагрузки не выдерживает. Проверено опытным путем – из любопытства я сую нос в каждый комментарий под каждым прочитанным рассказом. Чаще всего мужчины задают автору в разных вариантах совершенно нелепый, с женской точки зрения, вопрос: « Зачем Вы об этом пишете?» )Итак, позвольте представить вам Марианскую Впадину Моей Нравствености, Эверест Моей Писательской Зависти, Чёрную Дыру Моего Подсознания, Мюнхаузена От Эротики, Мастера Фривольного Пера – Александра Дунаенко! (продолжительные аплодисменты)Милые дамы, какие у него сюжеты! Сюжеты – конфеты.
Александру Дунаенко удаётся почти после каждого произведения поставить уникальный музыкальный аккорд, напоминающий звучание огромного оргАна с божественной музыкой, которая остаётся в душе и…тревожит… и наполняет мир сочувствием… и…ощущением чуда… которое неизбежно должно случиться и избавить от боли и страданий и от… бессмысленности и необратимости… смерти…Надежда Либерман.
Рассказ «Васька». Диплом Международного литературного конкурса «Золотая пчела». ...это лучшее. Не "Рафик Бездович", не "Арбуз". Одно из лучших произведений у Александра Дунаенко. А, если говорить о мировой литературе... "Каштанка", конечно, вещь. И "Белый Бим" Но это - масштабные полотна. А тут - краткость, которая сестра (и таланта). А ведь лучше не скажешь! Тут и знание психологии. Не только котячьей. И жизни на полустанке. Буранном.И умение все это передать. И ненавязчивый юмор. И философия. Николай Адамов. Журналист. ...два рассказа о кошках.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.
«Она долго лечилась. Очень долго. Куда только ни ездила: и на орошение, и к источникам. Ничего не помогало. Да она весь город перепахала в поисках хороших и умных врачей. Те лишь руками разводили: мол, вся надежда на бога. А бога в то время и не было вовсе. Точнее, был, конечно, но его официально не признавали. А она лечилась и верила. Верила и лечилась. Подолгу лежала в гинекологических отделениях. И так привыкла, что каждую больницу стала считать вторым домом. В больнице можно было отлежаться и подумать. Она всегда думала только о ребенке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из сборника «Австралийские рассказы»/ сост. Е. Домбровская - М.: Гослитиздат Художественная литература, 1958. - 532 с.Лоусон Генри (1867–1922). — Классик австралийской — литературы, один из ее основоположников, поэт и прозаик.Среди многочисленных книг Лоусона: «Короткие рассказы в прозе и стихах», сборники: «В дни, когда мир был широк», «Пока закипает котелок», «На дорогах и через изгороди», «Джон Уилсон и товарищи», «Дети чащи» и многие другие.
1. Рассказ не вошедший в сценарий «ДМБ».2. Воспоминания И. Охлобыстина о службе в армии (интервью)
«…Едва Лариса стала засыпать, как затрещали в разных комнатах будильники, завставали девчонки, зашуршали в шкафу полиэтиленами и застучали посудами. И, конечно, каждая лично подошла и спросила, собирается ли Лариса в школу. Начиная с третьего раза ей уже хотелось ругаться, но она воздерживалась. Ей было слишком хорошо, у неё как раз началась первая стадия всякого праздника – высыпание. К тому же в Рождество ругаться нехорошо. Конечно, строго говоря, не было никакого Рождества, а наступал Новый год, да и то завтра, но это детали…».