На Смоленской тихо - [15]

    – Вот я и хотел один на всех, – оживился Васька. – А твой отец вон как на меня: «убит», «взорвался», – он улегся поудобнее и подложил под голову рюкзак. – Раненым-то быть я согласен.

    Максим Максимович принес две жерди. Их переплели прутьями, накрыли байковым одеялом, и получились носилки. Уложили на них Ваську, Максим Максимович взял Васькин рюкзак и удилища, а Мишка и Димка понесли носилки. Бахчи остались позади. Прошли еще с километр и повернули на восток. Солнце поднялось высоко и немилосердно палило. Мишка и Димка обливались потом, Васька лежал с закрытыми глазами и время от времени издавал жалобные стоны.

    – Замолчи, дезертир, самострел несчастный, – озлился Мишка. – Руки заняты, а то бы я тебе!

    Снова вступили в лес. Мишка и Димка устали. Им хотелось бросить носилки вместе с Васькой и растянуться в прохладной тени. Они попросили сделать привал, но Максим Максимович сказал:

    – В армии такой закон: сам погибай, а товарища выручай. Короче, тащите раненого.

    Когда достигли озера и расположились под развесистым дубом, Максим Максимович спросил:

    – Поняли, как ходить по азимуту, пользоваться картой и компасом?

    – Поняли! – хором отозвались мальчишки.

    – Поняли, что бывает, если нарушишь приказ и полезешь, куда не просят?

    – Поняли! – отозвались Димка с Мишкой, а Васька промолчал и тотчас схватил от друзей щелчки в лоб и по носу.

    – Я лежачий, я раненый!

    – Еще щелчка?

    – Понял! – вдохновенно завопил Васька. Максим Максимович сменил гнев на милость.

    – Условно раненый, условно разжалованный из командиров в рядовые Васька после трех месяцев условного валянья в госпитале считается выздоровевшим.

    – Ура! – заорал Васька и был сброшен с носилок. Солнце клонилось к закату. На озере слышались  всплески и расходились круги. Димка и Максим Максимович расположились на небольшом мыске, Мишка присел на досках, проложенных через тростник, а Васька облюбовал себе место на обрыве, нависшем над водой. Рекс лежал рядом с Димкой. У них был негласный уговор – первая рыбка Рексу, и он, навострив уши, следил за поплавками. Заметив, как один поплавок едва заметно дрогнул и медленно поплыл в сторону, Рекс подался вперед и замер. Поплавок остановился, потом дернулся два раза и ушел под воду. Димка подсек и рванул удилище. Оно изогнулось и, спружинив, выбросило из воды золотистого карася. Он шлепнулся на берег и запрыгал в траве. Рекс бросился к нему, стараясь прижать лапами. Димка оттолкнул его.

    – Хочешь крючок проглотить?

    Он снял с крючка рыбу и бросил ее Рексу. Условия договора были соблюдены, и Димка мог спокойно ловить рыбу для всех.

    

НЕОБХОДИМО ИЗУЧИТЬ ДЖИУ-ДЖИТСУ

    

    На Смоленской тихо. Мишка, Димка и Васька, неслышно ступая босыми ногами, неторопливо бродили по улице. В кинотеатре «Спартак» давно закончился последний сеанс, давно затихли шаги запоздалых прохожих, а мальчишки не спешили. Очень им хотелось продлить последний день летних каникул.

    Димка посмотрел на темные окна школы: как-то его завтра там встретят? Прошлый учебный год он начинал в одной школе, а заканчивал совсем в другой. И позапрошлый тоже… Максима Максимовича часто переводили с одной работы на другую, и жизнь семьи проходила в переездах. Он работал секретарем партийной ячейки в колхозе, начальником политотдела МТС, секретарем райкома партии.

    Екатерина Николаевна, закончившая рабфак и педагогический институт, во всем старалась помогать мужу. Она организовывала женские советы, детские сады и курсы по ликвидации безграмотности. А теперь, когда Максима Максимовича перевели на работу в городской комитет партии, она стала работать в управлении НКВД. Сказала мужу:

    – Больше никуда не поеду. Пора пожить по-человечески.

    Максим Максимович промолчал. Он, видимо, хорошо знал: она не задумываясь поедет с ним, куда бы его ни направили.

    Димка остановился под кленом около своего дома и, повернувшись к Мишке и Ваське, спросил:

    – Вам охота в школу? Васька засмеялся.

    – Кому же охота? Уроки учить… Мать будет кричать: «Опять не учишь уроки, анчутка!», а в школе учительница…

    – И я или за лето разленился, или правда какой-то не такой? – признался Димка. – Мать как разозлится, говорит: «С отца бы пример брал! И в кого ты уродился?»

    – Нормальный уродился, – заметил Васька, – все пацаны такие.

    – Я не про них говорю, а вот отец… Он закончил коммунистический вуз, а потом еще исторический факультет университета. Работал и учился. Заочно, да еще в голодный год. Он в тридцать втором году поступил, а в тридцать четвертом закончил. За два года!

    – Ну, это уж ты загнул, – не поверил Мишка.

    – Ничуть. Я сам видел, у него в дипломе так написано.

    – А что он все пишет? – спросил Мишка.

    – Что-то про историю Нижнего Поволжья. Хлопнув, закрылось окно, и в кабинете погас свет.

    Попрощавшись с Мишкой и Васькой, Димка поспешил домой.

    Димка вошел в класс перед самым звонком. Учительница Софья Александровна рассаживала ребят: дело непростое – каждому на своем месте год сидеть. Ей было лет тридцать пять; одета в просто сшитое серое платье, темные волосы собраны в тугой узел. Окинула Димку взглядом больших карих глаз, улыбнулась приветливо: