На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре - [44]
Малышев, олицетворяя собой тихую угрозу, перелез через натянутый канат и одним взглядом заставил партнера Глебова по спаррингу удалиться.
Чудеснейшим образом они остались в помещении один на один. Малышев повернулся к Глебову.
Алексей усмехнулся:
— Побоксируем?
— Что ты здесь делаешь? — с тихой угрозой в голосе произнес Малышев.
— Разве не видно?
— Не играй со мной, Глебов. Ты прибыл сюда по делу и времени у тебя очень мало. Развлекаться будешь, когда выполнишь работу. Тебе ясно?
Глебов хмыкнул и с пренебрежением отвернулся. Малышев без раздумий, вынул из-за пазухи револьвер и наставил на своего «подопечного». Алексей обернулся.
— Ты слышал, что я сказал? — Сыщик был настроен весьма решительно.
Глаза Глебова на мгновение яростно вспыхнули, но затем он вновь усмехнулся:
— Зачем же так нервничать?
— Я задал вопрос!
Алексей снял боксерские перчатки:
— Я не делаю ничего того, что тем или иным образом не касается дела. Теперь понятно?
— Выкладывай, что узнал?! Глебов с сарказмом хмыкнул:
— Ничего, что стоит тебе говорить.
Малышев взвел курок:
— Может прострелить тебе голову?
— Валяй. И всю работу будешь выполнять сам. — Глебов расстегнул защитный шлем и снял. Провел пятерней по волосам. — Твоя слежка за мной утомляет и мешает работать. Не нравится — делай все сам.
Щелкнув затвором, Малышев убрал револьвер.
— Сутки, Глебов, затем ты мне докладываешь о проделанной работе. И не вздумай бегать от меня, иначе я тебя найду и пристрелю.
Малышев пролез между канатами и, спрыгнув на пол, зашагал к выходу.
Алексей усмехнулся:
— Вот и поговорили.
Малышев же в ответ громко хлопнул дверью.
Алексею снилась Лиза. Она улыбалась, строила ему глазки, смеялась. Он протягивал к ней руки, хотел обнять ее, ощутить тепло ее тела… Но она ускользала от него, тая в его руках, как дым, затем вновь появлялась, и все повторялось вновь и вновь.
Глебов открыл глаза и уставился в потолок. За окном светила яркая луна, а лунный свет, проникая в комнату, квадратным пятном отражался на стене. Алексей закрыл глаза, попытался уснуть, но сон сняло как рукой. Он поднялся с кровати, подошел к окну. Вдалеке на Марсовом поле возвышалась Эйфелева башня. Это громоздкое сооружение человеческого прогресса высилось над другими строениями Парижа, будто заявляло о своем превосходстве.
Алексей оделся и покинул номер. В тот же миг дверь соседней комнаты отворилась, и на пороге появился Малышев. Убедившись, что Глебов ушел, он быстро оделся и последовал за ним.
Перейдя Йенский мост, Алексей двинулся на Марсово поле к Эйфелевой башне. Оказавшись вблизи нее, он задрал голову и посмотрел вверх.
Вся выполненная из железа, башня состояла из трех ярусов. Каждый ярус представлял собой пирамиду, образуемую четырьмя колоннами, с платформой наверху. На верхней платформе высился освещающий округу маяк с куполом, над которым находилась узкая площадка.
На башню вели лестницы и подъемная машина, но Алексея они не интересовали. Он с прищуром оценивающе посмотрел на колонны, затем расстегнул пальто, снял его и бросил на бордюр. Подтянув на руках черные кожаные перчатки, он вновь изучающе посмотрел на башню — снизу вверх — мысленно прокладывая путь. Затем ухватился за металлический остов и стал забираться.
Первоначально подъем давался Глебову без особого труда. Но чем выше он взбирался, тем сложнее было передвигаться. Металл был холодным и скользким, холод сковывал движения. Оказавшись на второй платформе, Алексей остановился, чтобы передохнуть и взглянуть на город. Перед ним — как на ладони — лежал Париж, залитый серебристым лунным светом.
Шум вывел Глебова из задумчивости, и он успел укрыться за металлической колонной прежде, чем появился охранник. Какое-то время пришлось ждать, пока охрана не удалилась, затем Алексей продолжил свое восхождение.
Прошло достаточно много времени, когда он, наконец, взобрался на балкон третьей платформы. Маяк освещал район в десять километров, не меньше, но рассвет уже набрал свою силу, и перед Алексеем предстала еще одна потрясающая панорама города. Все, что находилось внизу, казалось мелким, ненужным, несущественным.
Выбравшись на лестницу и убедившись, что охрана отсутствует, Глебов стал спускаться вниз. «Одна тысяча семьсот девяносто две», — насчитал он ступени, спустившись вниз, и тут же, на входе, столкнулся с Малышевым. Тот грубо втолкнул его обратно и прикрыл дверь. Мимо, не заметив их, прошла охрана.
— Я не удивлен, — заметил с усмешкой Глебов, когда охранники удалились, — моя тень всегда при мне.
Сыщик грубо сунул ему в руки пальто. Алексей оделся.
— К чему все это? — спросил раздраженно Малышев.
— Mens sana in согроге sano[58]! — ответил Глебов.
— Скорее beata stultica[59]!
Алексей приподнял бровь:
— Ба, какие познания латыни!
Малышев смерил его недобрым взглядом:
— Только идиоту придет в голову взбираться на такую высоту.
— В следующий раз обязательно позову тебя с собой.
Малышев сжал кулаки, но сдержался.
— Башня охраняется, — сквозь зубы процедил он.
— Военные. Проводят опыты с какой-то техникой. — Глебов осторожно выглянул на улицу.
— Какой техникой?
Алексей взглянул на Малышева:
Они были обычными женщинами, девушками и девочками-подростками… которым однажды пришлось увидеть, как жестоко убивают их родных и близких, познать голод, унижения и издевательства, оказаться за колючей проволокой польских гетто. Но они не смирились. Не сломались. Не сдались. И основали собственное движение Сопротивления, с которым не могли справиться даже «специалисты» из гестапо. Они не выбирали средств в борьбе против палачей своего народа – в ход шло все, от взяток и флирта до метких выстрелов. Однако, наряду с успешными диверсиями и разведывательной деятельностью, эти юные еврейские девушки учили детей, присматривали за стариками, ухаживали за больными и ранеными… Кто из них уцелел и дожил до освобождения? А кто отдал жизнь ради победы над нацизмом? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Осень 1918 года. Старший следователь ПетроЧК Александра Гинзбург назначена комиссаром в неблагонадёжный полк, который уже потерял двух чекистов. Сможет ли Саша завоевать авторитет у солдат и удержать командира под контролем? Особенно теперь, когда Белое движение объединено и может победить. И революционеры, и приверженцы традиции готовы убивать и идти на смерть ради счастливого будущего. Но, воплощаясь в реальность, мечты меняются, а мечтатели трезвеют. Почему в гражданской войне даже победа вызывает ощущение поражения?
Георгий Карлович Старк (20 октября 1878 года – 02.03.1950 года) – русский морской офицер, контр-адмирал. В 1903 году был назначен на должность минного офицера бронепалубного крейсера 1 ранга «Аврора», с которым флотская служба его связала почти на девять лет. В этой книге мы хотели бы показать читателям личные дневниковые записи Г.К. Старка касательно его службы на крейсера «Аврора».