На склоне пологой тьмы - [7]

Во лжи нечистой славы был горазд

Лишить меня моих негромких песен

И водрузить на сердце свой балласт.

Но Ангеле Хранителе мой правый

Из рук моей души не выпускал

И не давал погнаться ей за славой,

И пожелать богатства не давал.

Земное мне всегда давалось плохо,

В небесном я окрепла не вполне,

А потому мирская суматоха

Колеблет душу изредка и мне.

В такую ночь чего не передумай,

А всё же будет досыта тревог,

Но мы с тобой, душа, не толстосумы,

Над нами только небо есть и Бог.

Отыдет ночь, отвалится, как камень,

Засеребрит пространство чистый снег,

И загорится в небе ясный пламень,

И отзовётся в сердце новый век.

«Рассыпан смех листвы по солнечному плёсу…»

Рассыпан смех листвы по солнечному плёсу,

Где жёлтая река лениво мнёт бока

Песчаным берегам и катится с откоса

Тяжёлая, как рок, как горе, глубока.

У горя моего знакомые приметы:

Земная суета, мышиная возня…

А рок меня учил во всём искать ответы

И он не баловал — испытывал меня.

Наверное, приду я в этот мир однажды

Такою же рекой, чиста и холодна…

На берегах моих ты не умрёшь от жажды,

Но буду снова я не узнана до дна…

Я слышу смех листвы, журчание потока,

Смотрю на завязь лет в оскомине плодов…

От мудрости моей земле не много прока.

Обманная река — круговорот годов…

«Снег тает, ореол туманный…»

Снег тает, ореол туманный

Колышет ветер низовой.

Весенний воздух несказанный

Пронизан нежной синевой.

Ещё не дружно бьют капели,

Ещё не выспался февраль,

Но травы вновь зазеленели,

Проредив снежную эмаль.

Наивный крокус тянет к солнцу

Ланцет бутона из земли,

Синичья вольница смеётся,

И горы чудятся в дали…

«Затерянность, сиротство, невозвратность…»

Затерянность, сиротство, невозвратность…

Под этой тусклой белой пеленой

Теряет эхо звончатую кратность,

Крадясь и тихо шаркая за мной.

Есть у него особые привычки —

На каждый закоулок по одной.

Случись, оно на чёртовы кулички

Потащится хромулей записной.

Идём, идём, чего уж там, негоже

От эха отпираться своего.

Я чьим-то эхом состоялась тоже,

А из меня-то эхо — ого-го!

Я в молодую так звучала бытность,

Что улиц тесен мне казался крен.

И отражала всей собою слитность

Родных просторов и домашних стен.

Мне говорили — цельная натура!

Походка — ветер, неприступен взор,

А голос — в нём слышна колоратура

Ручья, что водопадом льётся с гор…

Прошли года, куда-то всё девалось,

Черты мои смягчились, голос тих,

От прежней, той, не многое осталось,

А что осталось, делим на двоих…

Но знаю я, тебе со мной не скучно,

Иначе б ты за мною не кралось.

Сегодня мы с тобою неразлучны,

А завтра, может, разойдёмся врозь.

Я заленюсь и стану чай с корицей,

На звёзды глядя, пить и колдовать,

Чтоб молодой кому-нибудь присниться,

И звонким эхом прозвучать опять.

Чего стоишь, шагай же, недалече

Брести с тобою нам сегодня в ночь.

Фонарные покачивают свечи

Туман белёсый, что кружить охоч

В предгорьях сонных. Млечная дорога

Над нами эхом музыки земной

Тревожит твердь и дремлющего Бога,

От нас укрытых белой пеленой…

«Мои стихи из сора не растут…»

Мои стихи из сора не растут,

В глаголе русском — никакого сора.

Из иностранных выпутаться пут

Нам всем необходимо будет скоро.

Не преклоняясь перед смесью букв

Латиницы, придуманной когда-то,

Я величаю в речи каждый звук,

Ведь наш язык им оснащён богато.

Как много смыслов в русском языке,

Оттенков, интонаций и понятий!

У тех, кто с идиомой налегке

Живёт, мы вызываем сто проклятий.

Чем проще речь, тем менее ума, —

Язык есть код величия народа.

Наступит час — развеется туман,

И с русичей спадёт проклятье рода,

Когда они забыли о корнях

И превратились в мытарей безродных.

Хранить язык свой надо не за страх

И охранять от междометий модных.

Богатство наше — русская земля,

Нельзя врагам отдать её ни пяди.

Они давно погибель нам сулят

Своей наживы непотребной ради.

Мы много мук, разоров и потерь

Претерпевали на своих просторах,

Нам устоять здесь надобно теперь,

Забыв о разногласиях и спорах.

Там, за границей солнечного дня,

Где гибнут люди на полях сражений,

Враги славян убили и меня,

Не испытав стыда и сожалений.

В ребёнке мёртвом каждом есть и ты,

Читающий сейчас вот эти строки,

И дни твои окажутся пусты,

Когда приблизит вечность наши сроки.

Спроси себя, что сделал ты для них,

Кто мёрзнет, голодая, по подвалам?

Нет ныне ближе для славян родных,

Чем те, кто не поступится и в малом,

Свою на землю проливая кровь

За наш язык, Отчизну и свободу.

Не на словах, а действенной любовь

Должна явиться братскому народу!

Я понимаю, все устали ждать,

Когда же эти драки будут в прошлом,

И станем жить как прежде, поживать

И размышлять о чём-нибудь хорошем.

Мы на войне, да-да, мы все в аду,

И пусть в сердцах не кончится тревога.

Стократ опасней нам не ждать беду

У своего российского порога.

Безумен мир, он весь сошёл с ума,

И перед смертью кто-то алчет злата…

Чума уже стучит во все дома,

Проснитесь, люди, ведь ничто не свято,

Нас не спасёт ни Бог и ни герой,

Нельзя к беде остаться тепло-хладным.

Донбасс пылает, он не за горой,

Он за дверьми, он здесь, у нас в парадном!

«Всё — фарс и суета, всё — кажущийся разум…»

Всё — фарс и суета, всё — кажущийся разум,

И невысок предел, и недалёк полёт…

Пусть не видна душа ничья простому глазу,

Всевидящий Господь везде её найдёт.

И станет ложью ложь, и тайна станет явью,